Человек из Назарета

Иосиф же и Мария наконец нашли его, услышав, как он декламирует в компании из четырех или пяти ученых раввинов строки восемьдесят девятого псалма Давидова: Да явится на рабах Твоих дело Твое и на сынах их слава Твоя.

– Зачем ты поступаешь так с нами, сын наш? – спросил Иосиф печально и, обратившись к раввинам, продолжил: – Простите нас, досточтимые учителя, но мы искали его повсюду. Разве можно было так поступать? Мы опоздали к каравану, который должен доставить нас до Назарета. Твоя мать проплакала все это время.

Иисус удивленно нахмурился и посмотрел на родителей так, будто видел их в первый раз.

– Но вы же знали, – начал он, – вы не могли не знать, где я буду. Где мне еще быть, как не в доме моего отца?

Это было не вполне справедливо, поскольку Иисус за все время паломничества появился в Храме в первый раз. И тем не менее Иосиф не обиделся, а только сказал:

– Идем, сын мой. Мы еще можем успеть догнать караван.

Но сделать они этого не успели, несмотря на то что, непрестанно погоняя свою ослицу, шли быстро. Когда же они отошли от Иерусалима миль на двадцать, на них напали грабители, несмотря на то что взять что-нибудь у Иосифа и его семьи, за исключением ослицы, им было нечего. Но, увидев странно крупного подростка, который, сжимая кулаки и напрягая мускулы, тем не менее улыбался и не демонстрировал и тени страха, грабители отпустили их с миром, проводив словами:

– Иди с миром, нищета. Были бы вы богаты, несдобровали бы.

И то, что произошло, я вполне мог бы назвать чудом.

Глава 2

Иисусу приходилось работать все больше и больше по мере того, как его приемный отец становился все более старым и слабым и дни напролет предпочитал проводить на скамейке перед мастерской, сплетничая, рассказывая о своих хворях и болях таким же, как он, старикам. Принимать заказы, выполнять их и вести денежные дела он почти полностью передоверил приемному сыну и помощнику. Теперь делами они занимались вдвоем, поскольку бывший ученик Иосифа, Иоанн, последовав примеру Иакова, уехал, женился и открыл свою мастерскую. Несмотря на то что работа отнимала много сил, Иисус находил время прохладными вечерами участвовать в обычных юношеских забавах; боролся, бегал наперегонки, кидался камнями на дальность и, пусть это никого не шокирует, учился ухаживать за местными темноглазыми красотками и даже пел им весьма фривольные песенки, аккомпанируя себе на кинноре:

Слаще инжира вкус твоих губ,
Жемчугом ровным зубки сверкают.
Что за сокровища бедра скрывают,
Твой женишок, коль не будет он глуп,
В брачную ночь непременно узнает.

Конечно, эти ухаживания не подразумевали ничего серьезного. То была просто игра, и все вокруг это знали. Но все также знали, что со временем ухажер оставит дом своих родителей, заведет семью и будет жить отдельно.

Однажды утром Иосиф позвал Иисуса к своей постели и сказал:

– Мне кажется, сегодня я не встану. Думаю, придется полежать.

– Ты заболел?

– Режет в левом боку и отпускает только тогда, когда лежу.

– Могу я помочь?

Отец понимал, что Иисус имеет в виду – в Египте Иосиф узнал много разных способов облегчить боль: как массировать и поглаживать доставляющее страдания место, какими травяными настоями лечить хворь, заведшуюся внутри. Всем этим секретам он обучил и сына. Иисус же был не только хорошим учеником, но и сам, вполне самостоятельно, овладевал искусством врачевания – мог устранить неподатливость суставов, облегчить головную боль, а то и зубную (если трижды написать заклинание kera kera fantoloth на кусочке дерева, потом дерево сжечь, а золу приложить к больному зубу). Правда, был еще один, совершенно замечательный случай, когда некий старик вдруг ослеп от горя – жена его умерла, а из письма, присланного двоюродным братом из Иерусалима, несчастный узнал, что единственный его сын пошел по кривой дорожке и попал в тюрьму. Иисус же, использовав только свою слюну, поглаживания, успокаивающие слова и, главное, уверенный тон, убедил старика, что он не ослеп, а просто на время, из-за пережитых неприятностей, потерял способность видеть. Старик через недолгое время действительно прозрел и вознес слова благодарности Богу, а об Иисусе, к великому смущению своего исцелителя, стал везде рассказывать как о великом чудотворце.

– Не думаю, что ты сможешь мне чем-нибудь помочь, – сказал Иосиф. – Мне много лет, и все идет своим чередом. Жить дальше у меня нет никакого желания. Я сделал в этом мире свою часть работы и могу уйти. Мне кажется, Бог не оставил меня своей любовью, ибо оказал мне величайшую честь. Был некий старик по имени Симеон… Не помню, говорил ли я о нем.

– Не раз.