Человек из Назарета

Сейчас мне, кстати, самое время сказать, что имя Петр, которое носил один из учеников Иисуса, на самом деле следует произносить как Петрос, и вы, конечно, можете удивиться – как это простой рыбак из Галилеи, который говорил на галилейском диалекте арамейского языка, мог получить второе имя с явно греческими корнями. Вообще-то, второе имя Симона было Кефа – имя вполне арамейское, но Иона, отец Симона-Петра, предпочел греческую форму, услышанную от заезжего торговца рыболовными принадлежностями, который знал по-гречески. Такие истории интересны, и они могут нам пригодиться. Вместе с историей о том, как наутро, после того как миропомазанный Иисус, сопровождаемый главой новой церкви, а также прочими учениками, отправился в Иудею, на постоялый двор заявились солдаты Ирода Антипатра, чтобы захватить его.

– Они уже, верно, пересекли границу, господин мой, – сказал владелец начальнику отряда.

Офицер потянул носом воздух в комнате, где ужинали Иисус и его спутники, и сказал:

– Запах как в комнате продажной женщины.

Но один из его воинов возразил:

– Нет. Это запах могилы. Они обмазывают этой мазью своих покойников, чтобы те сохраняли свежесть.

Вскоре Иисус со своими спутниками уже входил в городок под названием Вифания, где он, как утверждают все существующие на этот счет свидетельства, и совершил свое главное чудо – если не считать чуда самого последнего, которым и закончится наша история. Интересно здесь вот что: почему Иисус, который убеждал учеников как зеницу ока хранить тайну его божественного происхождения, здесь, в Вифании, в непосредственной близости от Иерусалима, столь открыто ее продемонстрировал? Может быть, эту странность нужно понимать как результат того, что Иисус, что называется, поднял забрало и уже вполне осознанно шел навстречу своей смерти, в которой Иуда Искариот играл столь роковую роль? Вполне вероятно, что именно тогда, наблюдая за чудом, свершаемым Иисусом, Иуда и задумал предательство, к которому его подтолкнула, как ни странно, его утонченная невинность.

В Вифании жили две женщины, Мария и Марта, которые вполне могли посоперничать в благочестии. Их любимый брат, Лазарь, двадцати четырех лет от роду, только что умер от лихорадки, с коей не смогли справиться лучшие местные врачи. Его поместили в фамильный склеп, нишу которого вырубили в огромной скале, и вход закрыли каменной плитой, сдвинуть которую с места могли бы человек пятнадцать – не меньше. Когда Мария и Марта, рыдая, явились к Иисусу с просьбой оживить их безвременно почившего брата, он не выказал особого желания ее исполнять. Мария, что вполне очевидно, принадлежала к фарисеям; была она чрезвычайно щепетильна в отношении детального соблюдения обрядов, на людях нарочито громко молилась, но особым умом не блистала. Марта же обладала характером мрачным; ее возмущало то, что Мария препоручила ей выполнение скучных обязанностей по дому и хозяйству. Благочестие ее было угрюмым; нищим же она подавала неизменно ворча. Тем не менее Иисус прошел к склепу, вполне удовлетворенный тем, что перед кладбищем собралась огромная толпа, которая, ожидая его прихода, живо обсуждала просьбу сестер и предвкушала то, как Иисус исполнит ее, невзирая на саму немыслимость предприятия.

Провожая его, Мария говорила:

– О, если бы ты пришел чуть раньше, господин мой! Наш бедный брат был бы жив! Но я знаю, стоит тебе о чем-либо попросить Господа, он исполнит твою просьбу.

– Запомните мои слова, – произнес Иисус громко – так, чтобы слышали все собравшиеся. – Я есть воскресение и жизнь. Тот, кто верит в меня, даже если и умрет, воскреснет вновь.

И, обратившись к начальнику над слугами, приказал:

– Отодвиньте плиту.

– Послушай, – сказал тот. – Я не хочу иметь с этим никакого дела. Там просто труп, и больше ничего. Причем он там пролежал неделю. И запах, и разложение – все это ужасно! Мне это не нравится.

– И тем не менее, – сказал Иисус, – отодвигайте.

Ворча, начальник кивнул своим людям, те, чертыхаясь и потея, отодвинули плиту. Иисус подошел к входу в склеп и позвал:

– Лазарь! Лазарь!

Большинство слуг, сгрудившихся вокруг Иисуса, готовы были броситься прочь, под защиту кипарисов, когда увидели, как лежащий в темноте склепа белый предмет начал дергаться. Раздался крик – это кричала дочь Иродиады, находившаяся здесь же, в толпе. Иисус позвал вновь:

– Лазарь! Выходи! Лазарь!

Но тело, лежавшее в склепе, только дергалось и извивалось.

– Разверните покровы! – приказал Иисус. – Освободите его!

Первой, бросившейся в склеп на помощь умершему и ныне воскресающему, была Марта. Она размотала ткань, закрывавшую голову, и под ней оказалось лицо молодого человека. Тот ошалело смотрел на сестру, моргая. Следом за Мартой в склеп вошли слуги, впрочем, без большой охоты. Они принялись освобождать руки и ноги Лазаря. Марта, обливаясь слезами, целовала брата.

Фома, внимательно наблюдая за происходящим, шепнул Иуде Искариоту: