Человек из Назарета

– Он делает это уже второй раз. Первый раз это было в семье, где я работал. Там он поднял со смертного одра девочку. Талифа куми [9], сказал он тогда. Я запомнил его слова. Вообще-то, я думал, что она просто спит. Есть такой вид сна. Но здесь, конечно, не сон.

– Мне нужна лошадь, – сказал Иуда. – Я должен попасть в Иерусалим раньше вас, чтобы принести и распространить хорошие новости.

– Думаю, здешние люди дадут тебе не одну лошадь, а целый табун.

И, конечно же, Марфа и Мария устроили большой ужин для Иисуса и его спутников. Накормили, хотя и посадили за отдельным от мужчин столом пришедших с Иисусом женщин, среди которых была и бывшая блудница Мария Магдалина, и Саломея (придворная танцовщица, дочь царицы, теперь скрывшая свою молодость и красоту под рубищем), а также те самые женщины, которые соткали Иисусу богатый хитон без швов. За слугами, подававшими на стол, присматривала Марта, Мария же без перерыва возносила слова благодарности Богу и Его Сыну, что, впрочем, не мешало ей одновременно уминать огромные объемы еды. Лазарь, которого переодели в свежие одежды, все еще не пришедший в себя от удивления и по-прежнему моргавший, ел мало, зато пил много воды, словно временное состояние смерти его прилично обезводило. Фома допросил его, что называется, с пристрастием.

– Ты был мертвый, верно? И попал в другой мир, так? Ты что-нибудь помнишь? – спросил Фома.

– Это походило на глубокий сон, – ответил Лазарь, – а потом я услышал голос, который звал меня по имени, как будто в самое ухо. И я подумал – пора вставать. Но почему посреди ночи? Я хочу поспать еще. Потом словно гром загрохотал мне в уши, и мне пришлось встать.

– И ты не помнишь ни рая, ни ада, ни других умерших, которые, может быть, были рядом?

– Ничего не помню.

– Да, – задумчиво произнес Фома. – У Бога ничего не пропадает. Загадки продолжаются.

– Это был как бы сон, – повторил Лазарь. – А потом меня позвали по имени.

– Вот как? Интересно…

Иуда Искариот в течение некоторого времени пытался вспомнить имя человека, вместе с которым изучал в Иерусалиме греческий под началом очень хорошего преподавателя, но так и не вспомнил. Призванием этого человека было священничество; священником он в конце концов и стал. Возрастом он соответствовал Иуде, обладал острым умом, симпатизировал некоторым достаточно экзотическим формам отклонения от традиционных верований, которые в настоящее время назвали бы прогрессивными. Иуда надеялся, что вспомнит имя этого человека по пути в Иерусалим. И он должен отправиться туда немедленно, во имя чего даже отказываясь от очередной чаши вина.

Без особого труда Иуда Искариот получил лошадь. Это был серый жеребец под изысканным седлом, любимый конь Лазаря. Заканчивая этот эпизод своей истории, я должен рассказать, что говорят другие источники о жизни Лазаря после воскресения, иными словами – о его жизни после смерти. А они не сообщают ничего хорошего! Вел он – причем совсем недолго – достаточно дурной образ жизни, и погиб во время поножовщины в какой-то пьяной драке. Но это обстоятельство имеет лишь косвенное отношение к нашему повествованию – важен не факт его убийства, а возвращение его к жизни, чудо, которое совершил Иисус, – чудо воскресения. А уж если после своего чудесного возвращения с того света он пошел по кривой дорожке… Что ж, человек наделен свободной волей, и эта свобода гарантирована ему самим Всевышним.

Подъезжая к Иерусалиму, когда видна уже была гора Елеонская, Иуда Искариот вспомнил имя своего давнего однокашника. Как ни странно, начало имени подсказал его конь, который начал чихать: зззеееррр…, а конец – блеяние овцы, донесшееся из загона, мимо которого Иуда проезжал: аааа…

Конечно же, как он мог забыть! Его приятеля звали именно Зера! Молодой человек из хорошего рода, умный; священник, поднявшийся в своей карьере достаточно высоко и способный подняться еще выше, не замкнувшийся в осознании собственной важности, способный слушать и выслушать.

Въехав через ворота в город, Иуда направился к Храму, но замедлился в своем движении – улицы заполнились людьми и солдатами. Неподалеку он заметил парочку молодых священников, чью принадлежность к священнической профессии можно было определить по строгим, но очень дорогим плащам и широкополым шляпам, которым в этот ветреный день священникам приходилось придерживать, дабы не утратить присущего их сану достоинства. Иуда спросил их о месте жительства досточтимого отца Зеры, быстро получил нужный ответ и направился в квартал к югу от Храма и к северу от старого рынка.

Его попросили подождать на террасе, и он едва успел насладиться пением птиц и ароматом только что политых розовых кустов, как к нему вышел Зера – красивый, улыбающийся, как всегда аккуратно одетый. Конечно же, он помнил своего однокашника, и, протянув к нему для приветствия обе руки, Зера сказал:

– О, Иуда! Как давно мы не виделись!

– Очень давно! Как мне тебя теперь звать? Отец Зера?

– Неважно. Важно то, что я должен позвать слугу, чтобы принес нам вина.