Человек из Назарета

– А вообще, в восставших пророках не было недостатка, – проговорил Филипп. – Называли и Иезекиля, и Иеремию.

– А как называли меня вы, мои ученики? – поинтересовался Иисус.

Иуда Искариот приготовился ответить, но какое-то чувство остановило его, и он решил подождать. Тем временем заговорил Симон-Петр:

– Я называл тебя Мессией, Помазанником Божьим, Иисусом Христом. А еще – Сыном Бога Живого.

Иуда Искариот облегченно улыбнулся – слова были произнесены, и тут же, обратившись к нему, Иисус спросил:

– Иуда, сын мой! А что это означает – Сын Бога Живого?

– У нас пока нет для этого слов, учитель, – ответил Иуда Искариот. – И нам даже ума не хватает, чтобы полностью понять то, что мы должны понять, но, если ты простишь мою тупость, я все же попробую. Бог есть духовная субстанция, и он неспособен порождать телесные объекты так, как это делает человек. Но каким-то особым, чудесным способом он послал свою субстанцию в мир, и она материализовалась, будучи одновременно и Богом, и человеком. Мы можем говорить о Боге-Отце, но мы также можем говорить и о Боге-Сыне. И я вновь должен просить тебя простить меня…

– Тебе не за что просить прощения, – сказал Иисус. – Ты все отлично объяснил. И веришь в то, что говоришь. Но я хочу поговорить о Симоне, которого мы стали звать Петром. Не имея твоего дара, не будучи способным самые сложные мысли облекать в слова, он сразу же нащупал истину. Сын Бога Живого! Говоря так, ты, Симон-Петр, показал нам, что благословен ты среди людей, ибо не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец мой, сущий на небесах. И я говорю тебе: отныне ты – Петр, что значит камень, и на сем камне я создам Церковь мою, и сами врата ада не одолеют ее. И дам я тебе ключи от Царства Небесного. И говорю я тебе и всем вам, ученики мои, – Петр сказал истинную правду, и теперь вы ее знаете. Но ни одному человеку, кроме вас, нельзя знать про это, ибо не пришло еще время мое. Должен ли я сказать что-то еще?

Петр, ошеломленный произошедшим, словно онемел. Фома же спросил:

– А что это такое – церковь? Что ты имеешь в виду? Допустим, ты – Сын Бога. Но тогда ты должен спускаться из облаков со своими словами о ключах и вратах ада и все нам растолковывать. Пойми, я к тебе со всем уважением. Но, как я думаю, мы имеем право знать, кем это теперь стал Петр, то есть Симон. Конечно, со всем моим к нему уважением…

– Ты прав, Фома, – сказал Иисус, и, взяв в рот виноградину, раскусил ее и проглотил вместе с семенами. – Конечно же, я сын Бога, но я еще и человек, а потому, как все люди, в свое время исчезну из этого мира. Но мое учение должно остаться, и остаться навсегда. Поэтому необходимо создать группу людей, мужчин и женщин, которые поддерживали бы учение, которые проповедовали бы истину. И этим людям нужен вождь. Умирая, этот вождь должен передать обязанности своему преемнику. И так должно продолжаться вечно. Вы же понимаете, что слова со временем искажаются; невежество, глупость, а иногда и злой умысел уродуют, а порой и уничтожают то, что сказано. Вождь с его авторитетом и нужен для того, чтобы сказать: слово Божие означает то, а не это.

Он помолчал несколько мгновений, после чего продолжил:

– Все священники Старого Завета восходят к Аарону. Все священники Нового Завета пойдут от благословенного Петра. Но власть и авторитет нужны вождю церкви не только для того, чтобы гарантировать чистоту и незамутненность учения. Он наделяется правом благословлять и проклинать. Представьте себе: могут появиться люди, причем очень скоро, которые решат, что именно они владеют истиной. Почему бы им самим не возвести церковь и не начать проповедовать то, что они считают истиной, но что истиной не является? Тут-то и понадобятся авторитет и власть вождя истинной церкви, который подвергнет самозванцев проклятию. Церковь, как вы видите, есть лишь собрание людей, но неверно было бы говорить о разных церквях – так же, как неверно говорить о разных истинах, ибо истина одна, и это – Бог. Потому и церковь – одна, и церковь начинается с нас, с тех, кому мы передали истину, и с тех, кто нам верит. Церковь, которую мы основываем, скоро будет церковью Петра.

– Скоро, учитель? – спросил Петр. – И как скоро?