Человек из Оркестра

Регина рассеянно ответила кивком и тут — увидела себя в витринном стекле. Она увидела испуганные и растерянные свои глаза, распахнутую куртку, она даже не заметила, когда она её расстегнула, ей было душно, наверное. И шапку свою она держала в руке и не помнила, когда она это сумела, так грубо подвинула её эта спина в черном.

В выражении своего лица Регина колкой болью вдруг узнала девушку у магазина.

И странное глубокое сожаление, что не подошла к ней и не спросила, чего она так испугалась. А если она потеряла деньги, то просто дать ей этих денег. Ведь это так просто было сделать.

И зачем она так рванула на зеленый свет, она же не «Бентли».

И Регина с безнадежностью подумала о девочке в розовом. Скорее всего, она не встретит её еще раз. Она попыталась проанализировать, почему она не подошла. Конечно, загорелся зеленый, но дело было в другом. Она мельком подумала о возможных последствиях. Девочка была явно из неблагополучной семьи. Регина опасалась чреватости добрых своих порывов.

А еще подумалось ей, что охранник, так грубо отжавший её от двери, тоже видел в ней женщину, и малого благополучия, вернее, вовсе не увидел её, расценил как помеху.

Регина не была рада позднему своему раскаянию. Но на всякий случай прошла возле того магазина на углу.

Но девчушки той уже не было.

И Регина, вздохнув об этом, подумала с горькой иронией: «И зачем этому старикану прокладывали так рьяно путь в аптеку, охранники его». Ему стоило лишь пальчиком своим сухим поманить — и аптека бы сама пришла к дверцам пленительного «Бентли».

Такую угарную мощь убедительную, и очень, излучало его седенькое тельце.

И еще Регина слегка удивилась тому, что теперь ее с этим стариком объединяла, одна на двоих, аптека.

Маленькая тетрадь,

2 февраля 2021

Настроение

Туман накрыл город шапкой Мономаха, жемчугами в нем сверкали фонари.

Не повезло туристам. Все архитектурные достопримечательности съел туман.

Но Нина была жительницей местной, и поэтому туман этот ее не угнетал, а как-то напоминал своей зыбкостью о призрачности всего тяжелого, бытового и душного. В тумане хорошо гулялось, народу ходило мало, если и были пешеходы, то быстрые и деловые.

Нина любила делать все одна. Ей доставляло удовольствие осознавать, что вот она, наверняка, единственная на всей земле читает, например, в ночи толстый том «Клима Самгина», или утром рано кормит кусочком «Рокфора» милую ворону у себя на окне.

Вот и в тумане — маловероятно встретить знакомых, соседей, или какого-то неприятного прохожего. Неприятного и неопрятного. Туман съедал всякое негативное впечатление.

Нина решительно не знала куда идти. Все тропки и маршруты были давно исхожены. И она остановилась, обдумывая, направо или налево свернуть ей со своей улицы.

— Прямо, — вдруг услышала она четкий мужской голос. Он прозвучал в самое ее ухо, так что Нина испуганно оглянулась.

— Прямо, прямо разбогател он, — этот голос принадлежал высокому парню, который в трубку телефона опровергал яростно чье-то богатство. Нина усмехнулась такому совпадению, но пошла, действительно, почему-то прямо, никуда не сворачивая.

Туман низко водил свои хороводы, и церкви стояли как бы без куполов. И это казалось странным и немножко страшным.

Нина вышла на набережную, встала на крутом мостике, слушая эту тихую туманную тишину.

Внезапно, она увидела, как от стены заброшенного здания отделилась тень и пошла в сторону мостика. Нине стало неприятно появление этой тени, и она хотела немедленно уйти. Но пересилила свое пугливое волнение, осталась на мостике. А человек приближался и был почти рядом.

Нина очень трусила, но стояла, не шевелясь, вслушиваясь в чужие шаги. Конечно же, это был мужчина, и конечно же, он был не очень трезв.

Проходя мимо Нины, он даже не взглянул на нее. И она даже чуточку пожалела об этом, потому что мужчина был красив и строг. И, не глянув на неё, скрылся в тумане. Только еще чуть слышались его шаги, а потом и они умолкли.

Нина почему-то поспешила домой. Ей было очень за себя досадно. Всегда она выходит гулять в этот туман, потому что каждый раз ждет, что что-то хорошее приключится с ней. Что за девчачьи глупые мысли? Но так все и было. Именно так. Разочарованная, неизвестно в чем, и в ком, Нина вошла в свой маленький дворик.

Здесь сверкал наглый фонарь, который сжирал и туман, и ночные звезды на небе. Он сиял, как оглашенный. Смелый и наглый. Но Нине, после таинственной чужой набережной, фонарь показался ярким и добрым малым. Он сиял самостоятельно, освещая двор и приводя в чувство радости всех, кто входил сюда с темных туманных улиц.

Нина села на лавку под фонарем. Она была рада его привычному постоянству.

Нина закурила сигаретку. Пустила струйку дыма на фонарь. Дым заклубился, заволновался, и тут же исчез в его свете. Будто его и не было.

Нина посидела еще немного, докурила сигаретку, и почему-то ясно поняла, что разлюбила гулять в тумане. Разлюбила гулять одна.

Туман утратил для нее свою оригинальную прелесть.

— И нечего выпендриваться, — сказала себе она. — Уеду завтра же в Дубай.