Человек из паутины

- Да, - ответила Машенька, - не люблю.

- И никогда не любила?

- Почему? Любила... - Машенька подумала и добавила: - Как маленького ребенка. Ульянов у меня третий. - Она сделала музыку чуть потише. - Он детей от меня не хотел. Я хотела, а он - нет. Предохранялся.

- Пил?

- Нет. Бывало, конечно, раздухарится, а так, чтобы очень, - нет. Он вообще у меня бздиловатый, поэтому и детей не хотел - связывать себя боялся. Я однажды ночью лежу, а он думает, я уснула. Я случайно на него глаз скосила - а он у стенки лежит и дрочит, ты представляешь? Будто я ему не даю. Знаешь, чем он, когда не работает, занимается? На диване лежит и надраивает до блеска какое-то железное яйцо.

- Железное яйцо?

- Железное яйцо. А детей родить - это я его почти насильно заставила. Нет, ты только представь - насильно положить на себя мужика, да не просто мужика, а родного мужа! Он же меня сперва обвинял, что это я, мол, бесплодная, рожать не могу и детей у нас никогда не будет. А я ему на это херак, и двоих заделала! С промежутком в полтора года. Сначала Юльку, а потом Юрку.

- Юля, Юра - хорошие имена. А первые два мужа? С ними ты была счастлива?

- Счастлива? Интересный вопрос. Я несчастной себя никогда не считала. Раз на этом свете живешь - уже счастье, разве не так? А про мужей... Первого я любила. Он умер - спился и умер. Не знаю даже, где он и похоронен. Мы с ним развелись после года совместной жизни. Он меня ревновал, по трубе водосточной лазил, когда я дома без него оставалась, думал, я ему изменяю. Бил меня, а я его все равно любила... - Машенька улыбнулась. На обоях над ее головой бился тонкий колосок света - отражение чайной ложки, положенной на краешек блюдца. "Абба" сладкими голосами пела песенку про чью-то любовь. Машенька продолжала с улыбкой: - Второй муж у меня был жадина. Ни разу мне букет цветов не купил и деньги от меня прятал. Я вообще-то знала, где он их прячет, - у него над плинтусом под столом одна обоина была чуть отклеена, вот он под эту обоину их и прятал, выемка там была в стене, под этой обойной.

Машенька замолчала, прислушиваясь к чему-то давнему, оставленному за тремя морями и прилетающему иногда оттуда по тоненьким проводам памяти.

- Джинсы новые собралась купить, а то в платье я какая-то некрасивая. - Она расправила на коленях платье и смахнула с него хлебные крошки. - Платье в дрипушку, мне вообще-то нравится.

- Это ты некрасивая? - всплеснула руками Леля. - Еще какая красивая. Она потянулась к торбе и достала из нее сумочку. - Это тебе, возьми. Лак для ногтей, французский. - Леля вынула граненый флакончик и протянула Машеньке.

Та взяла у нее флакон.

- Не знаю, какие у меня ногти, так, растет что-то, я и не думала о них никогда.

- Возьми-возьми, это хороший лак. Он мне ни копейки не стоил подарок.

- Подарок... - Машенька посмотрела на свои пальцы и удивилась - ногти были ровные и ухоженные, откуда вдруг у нее такие? Или не замечала? Спасибо. - Она вертела флакончик то так, то этак, не зная как подарком распорядиться. Поставила на угол стола, подумала, а если смахнёт, зажала между коленями, опять взяла на ладонь.

Леля вдруг потупила взгляд и спросила нетвердым голосом:

- У тебя с Иваном Васильевичем что-нибудь было?

- Нет, - ответила Маша просто.

- Влюбилась? - Леля подняла голову. - Как в романах: любовь с первого взгляда?

- Да, наверное. Я сама не понимаю, как это вышло. Я его ведь и не знаю почти совсем. Да и человек он не моего склада. Я же ведь и в театры мало ходила, и на выставки, и вообще. Но, я думаю, разве это важно? Понимаешь, Леля, есть в нем что-то такое... такое... ну, такое, чего у других нет. Ну, не знаю, может, мне только кажется. Может, это я сама его сочинила, чтобы не было очень уж одиноко. Только я решила, что должна с ним обязательно встретиться.

- И что тогда? Ну, когда ты с ним встретишься.

- Что тогда? Приведу его к себе и все ему расскажу.

- Про любовь?

- И про любовь тоже.

- Вот так сразу приведешь и расскажешь? Без ухаживаний?

- Почему без ухаживаний? Положу с собой в постель, в постели и расскажу.

Леля смотрела на Машеньку распахнутыми настежь глазами, и той вдруг стало неловко за все эти застольные откровения. Машенька улыбнулась Лёле и сказала, будто оправдываясь:

- Красивым просто, красивые мужика красотой берут. А у нас, у не красивых, один инструмент - пизда. Пока мужика в постель с собой не положишь, он от тебя нос воротит и всех баб, которых видит, глазами трахает.

- Значит, тебе нужен мужик? А как же любовь? Ты только что про любовь рассказывала.

- А разве любовь без этого самого бывает? Без постели? Без этого вкуса нет. А без вкуса и запаха только ангелы, наверное, живут. Слушай, - сказала Машенька, - у меня тут есть немного ликера. Хочешь, в чай его добавим, для запаха ?