Человек из племени Ад. Экзотическая сага

– О, шайтан! – выбранился Сарнияр. – Ты вынуждаешь меня говорить нелицеприятную правду. Я твой муж лишь на бумаге, которую меня заставили подписать. Аллах мне свидетель, я честно старался, чтобы было иначе, но злая судьба распорядилась по-своему. И по существу, я остался таким же одиноким, как прежде.

Сарнияр не успел удержать княжну, которая бросилась ему в ноги и обняла его колени своими крошечными ручками.

– Что же мешает тебе, любимый, стать моим настоящим мужем? – прерывающимся голосом воскликнула она, глядя на него в упор, так что он поневоле отвёл глаза. – Скажи мне, не таись передо мной. Что тебя останавливает? Какие преграды ты между нами воздвиг?

Сарнияр схватил её за плечи и рывком поднял на ноги.

– Ты с ума сошла! – зарычал он. – Безумная! Ты чуть не умерла в моих объятиях! Не будь я сведущ в медицине, тебя бы сейчас уже забросали землёй. Какие преграды, говоришь? Между нами бездонная пропасть, и даже не пытайся через неё перепрыгнуть. Шею себе свернёшь, но меня не достанешь.

– Как ты жесток со мной! – расплакалась Лейла.

– Обстоятельства принуждают меня действовать жёстко.

– Но ведь я готова рисковать своей жизнью и здоровьем ради тебя.

– А мне не нужны твои жертвы. Я не желаю тебе смерти, хотя она и развязала бы мне руки. Уймись, не волнуй своё сердце напрасными надеждами. Лучше покориться неумолимой судьбе, чем накликать на себя беду.

Лейла присела на краешек тахты и в бессилии уронила голову на руки.

– Как это благородно с твоей стороны – сохранить мне мою жалкую и никчёмную жизнь. Только на что она мне, если в ней не будет тебя? Зачем мне жизнь без любви, без семьи, без детей? Что за радость от такой жизни, лишённой всего, что составляет её суть?

– Возьми пример с меня, – промолвил Сарнияр, отгоняя от сердца подкравшуюся к нему жалость. – Найди себе какое-нибудь занятие по душе. Это отвлечёт тебя и разгонит тоску. Пока я буду воевать, посвяти себя молитвам. Или займись благотворительностью. На добрые дела денег не жалко.

– Конечно, я буду молиться за тебя, – смиренно вздохнула Лейла. – И щедро жертвовать всем убогим и скорбящим.

– Вот и славно, – порадовался её благоразумию царевич. – А когда твоя служанка поправится, вдвоём вам станет легче справляться со всеми трудностями, совсем как в былые времена.

Она подняла на него заплаканные глаза и недоумённо спросила:

– Моя служанка?

– Ну да, эта миловидная девчонка Гюльфем. Кстати, её поместили в твоих покоях? Позволишь мне взглянуть на неё разок перед отъездом?

– Хорошо, если ты так хочешь, я сейчас позову Гюльфем, – ничего не заподозрив, согласилась Лейла.

Сверхмощным усилием воли он погасил радостную улыбку, озарившую его лицо, и спросил, стараясь не выдать голосом своих чувств:

– Позовёшь? Значит, она уже проснулась?

– Конечно, Гюльфем ранняя пташка, – улыбнулась сквозь непросохшие слёзы Лейла и повернулась к шторке, отделявшей её маленькую приёмную от спальни. – Ферида, ты закончила прибирать моё ложе?

Она снова уронила слезу, вспомнив, что не ложилась в приготовленную для неё постель. Из-за шторы выглянула прехорошенькая рыжеволосая девушка, одетая чересчур нарядно для простой рабыни – в цветастые шелка и яркие украшения из тяжёлого чеканного серебра. У неё была матовая кожа такой ослепительной белизны, как будто её огненно-рыжие кудри вобрали в себя все краски, отпущенные ей природой. В руках она держала стопку чистого постельного белья.

– Да, госпожа, – ответила девушка, разглядывая Сарнияра без тени смущения или робости.

Он был немного шокирован столь бесцеремонным проявлением интереса к его особе, но его мужское тщеславие было польщено. В свои двадцать лет он ещё не принимал поклонения женщин как должное.

– Позови ко мне Гюльфем, – заметив, как служанка пялится на её мужа, строго распорядилась Лейла.

– Слушаюсь, госпожа.

Красотка медленно повернулась и скрылась за занавеской.

– Не слишком расторопная девица, – усмехнулся, провожая её взглядом, Сарнияр.

– К тому же, нахальная и не в меру любопытная, – прибавила Лейла, нахмурившись. – Имеет скверную привычку подслушивать под дверью. А ещё завистливая, лживая и склонная к притворству. Словом, скопище всех мыслимых пороков. Я пригрела её из жалости. Мы подобрали эту девицу на пустынной дороге. Стража отбила её у негодяя, который, купив её на невольничьем рынке, собирался изнасиловать за ближайшим кустом, не довезя до дома. Но эта девчонка не ведает, что такое благодарность. То ли дело моя Гюльфем. Я бы предпочла обходиться только её услугами, но…

– Но нельзя так перегружать служанку, – договорил за жену Сарнияр. – Я рад, что Хаджи-хаким ошибся с диагнозом, но глубокий обморок тоже достаточно серьёзное последствие переутомления.

– О чём это ты говоришь? – недоумённо подняла тонкие брови Лейла. – Какой обморок?

– Гюльфем вчера стало плохо в моих покоях, когда она принесла мне твой подарок, – помедлив, объяснил царевич. – Я пообещал ей, что зайду к тебе утром, а её это почему-то расстроило.