Человек из пропавшей страны

– А я была замужем, если можно так сказать, – ее глаза подернула грусть. – Познакомились в институте. Хорошим показался. Ну, жили какое-то время вместе, потом один раз руку на меня поднял. – Она немного помолчала. – Ну я и выгнала его. А он потом под дверью в подъезде ночевал, все уговаривал, чтобы простила. И я простила. Зима все-таки, холодно ему там было, жалко его. Вдобавок соседка баба Маша нравоучительствовала, мол прощать нужно, ошибки случаются у всех. Поговорила я с психологом, старым знакомым с нашей кафедры, он теперь кандидат наук по психологии. Вроде как все сходится. Надо простить. Подружки все до одной толкали к нему. А вот душа уже не лежала, как в первый раз. Только мама ничего не советовала. Поступай, говорит, как знаешь, тебе жить. Ладно, сошлись мы снова. Вроде зажили, все хорошо. Свадьба в апреле. Взяли кредит, сделали свадьбу. Не ахти какую, так, лишь бы не стыдно было перед родственниками. А он взял и повесился. – Лицо Ленки пронзила боль.

– То есть как повесился? Чего-то я не понял.

– Так. Запил с друзьями прямо на свадьбе, а на утро повесился.

– Ужас, – Сафаров на секунду замер. Она замолчала, бесцельно гоняя вилкой по тарелке последнюю оливку.

– Представляю, сколько тебе потом пришлось выслушать от его родственников. Скорее всего виноватой сделали тебя.

– О-о! Ведьмой называли. До сих пор не здороваются, – она пожала плечами.

– Сочувствую, – Сафаров накрыл ее руку своей рукой.

Ее глаза намокли.

– Вот так, вроде и была замужем, а вроде и нет, – Ленка усмехнулась, подняв на него свои красные от слез проницательные глаза, в которых читалось: “а ты можешь стать моим надежным мужчиной?”

В этот миг Сафарову захотелось защитить ее от всех невзгод, от всех людей и пересудов, лишь бы ей больше никогда не пришлось испытать подобное. И он понимал, что существует только один способ сделать это – стать ее мужчиной. Про семь лет разницы в возрасте он даже не думал. Она для него в тот момент была взрослой уверенной женщиной, самостоятельной и вполне независимой, чтобы создать союз двух равноправных людей. Это то, что иногда привлекает молодых мужчин в женщинах немного постарше. Они – как крепкое вино, настоявшееся, знающее толк, но еще цветущее и дышащее молодостью, и оттого более ценное, чем молоденькие несмышленые девочки-ровесницы в розовых очках и с амбициями до небес. Сафаров видел ее доверие и очень хотел оправдать его.

– Маленькая моя, – произнес он, во многом даже неожиданно для самого себя.

Когда они приехали домой, Марат, пылая новыми чувствами, с порога подхватил ее на руки, внес в квартиру и уложил на диван, приговаривая:

– Маленькая моя. Ты такая маленькая.

– Постой, порвешь, – смеялась она, вставая, чтобы снять вечернее платье.

Еще никогда в жизни Ленка не была так счастлива, как в тот вечер. Неожиданный получился вечер. И она решила отдаться чувствам, не проверяя их и не подвергая сомнениям.

“Ах, юноша, что же ты делаешь со мной, юноша! Откуда ты? И где ты был? Мысли мои и сомнения – не спугните его! Пусть он не улетает, как голубь, пусть будет рядом. Пусть кормится с моей руки.”

Глава 20. Белоствольные березки

Прошло еще три недели. На дворе сентябрь. Сафаров, наконец, освободил время, чтобы съездить к матери. В делах наметилось затишье, и Сергей по кличке Краб решил в этом деле помочь, а заодно и развеяться. В багажник черного "бумера" они загрузили мешки с отборной картошкой, которую купили в ближайшей деревне, и покатили.

Сергей молчал. У него не клеилось дома. Из-за свободолюбивого характера он не мог долго находиться в кругу семьи. Сергей жил там, в городе, среди людей, а дома тосковал и не знал, о чем поговорить с женой. Он мог запросто не возвращаться несколько дней, затем явиться на пару часов и опять исчезнуть. Он не говорил куда идет и когда будет дома. Один раз Сафаров нашел его в местном притоне, где тот провалялся три дня. Его, еле стоящего на ногах, Марат повез на такси домой, но по дороге он настоял заехать в спортзал. Заехали. Там он в кровь разбил себе кулаки, чтобы “выгнать дурь из организма”.

– Представляешь, я и забыл, что у матери мой старый адрес остался, адрес того самого пьянчужки, который мои деньги украл, – нарушил молчание Сафаров.

– Помню, – ответил Сергей, расслабленно держа руль. – У Француза тогда автомат снизу висел. Перепугались эти перцы.

– У меня подруга в деревне живет, как-то надо бы к ней заскочить.

– Заскочим. Твоя телка? – спросил Сергей.

– Не знаю. Кажется, да. Женщины эмоциональны, ведут себя так, будто ты у них единственный на всю жизнь, влюбляются до потери пульса, а потом страдают.

– Я не разбираюсь в этом бабском винегрете. Баб надо чпокать, вот это я знаю. А верить им не надо. У Палладия есть брат, Философ, умный как Склифосовский. Он по бабам – спец. Уже с восьмой женой живет.

Сафаров присвистнул:

– Как?

– Да вот так. Женился восемь раз. Ты как-нибудь поболтай с ним. Расскажет.

Колеса шуршали по асфальту, мимо проносились деревушки и скошенные поля со стогами. Золотистое солнце близилось к западу.