Человек на войне (сборник)

И братья ушли в лес. В склоне оврага выкопали землянку, нанесли туда провизии, перенесли железную печку, заготовили сушняка на дрова. Затем в одну из темных и слякотных ночей порезали на куски телефонный провод, связывающий сельсовет с районом, и сожгли две скирды прошлогодней соломы. Набравшись таким образом опыта антисоветской борьбы, перешли к широкомасштабным акциям – стали планировать нападения на машины, убийство красноармейцев, советских и партийных активистов, поджог сельсовета. Но для этого нужно оружие. Пока придумывали, как добыть оружие, изнасиловали и утопили в болотной трясине двенадцатилетнюю дочку председателя сельсовета, в поисках отбившейся от стада коровы неосторожно зашедшую глубоко в лес. Так что немцев они встретили не с пустыми руками, было о чем доложить.

Гуннар сразу же записался в эстонский охранный батальон, действовавший в составе 611-й фельдкомендатуры. И под Псковом успешно продолжил начатое: жег дворы, участвовал в расстрелах патриотов, уличенных в связях с партизанами или с Красной армией, не пропускал мимо себя русских и любой иной национальности женщин, особенно предпочитал молоденьких девушек и даже девочек. И однажды под Новый год нашли его насмерть замерзшим, нагишом привязанным к дереву.

Калью около двух месяцев провел в учебном лагере. А в действующую часть, в один из эстонских батальонов на левом фланге группы армий «Север», попал в декабре, на небойком направлении, в стороне от основных военных дорог. Определили его вторым номером пулеметного расчета. Позицию они занимали выгодную, на высоте, восточная пола которой, обращенная к русским, спускалась на зыбкую, подболоченную необильными, но многочисленными ключами луговину. За луговиной, там, где земля была повыше, располагались русские окопы. Обе стороны активных действий не вели, постреливали друг в друга для острастки и готовились одни к наступлению, другие – к обороне.

Однако в середине декабря русские предприняли несколько безуспешных попыток взять высоту. Какой-либо тактической, а тем более стратегической необходимостью объяснить это было невозможно: фланги немцев ушли далеко вперед, а здесь русских не трогали только потому, что никакой угрозы они не представляли, и было не до них: группа армий «Север» рвалась к Волхову и к Ильмень-озеру. Подумали, не отвлекающий ли это маневр. И на всякий случай укрепили пулеметные гнезда и пополнили боезапас. И не напрасно.

Девятнадцатого декабря, рано утром, без артиллерийской и какой бы то ни было подготовки, прямо с марша, перебравшись через свои окопы, пренебрегая обходными маневрами и прочими военными хитростями, в лобовую атаку пошли люди в черных бушлатах, сопровождаемые непонятным гулом. Штрафники.

Когда они подошли ближе, можно было различить, что гул – это изрыгаемый десятками и сотнями глоток мат. И вой, похожий на звериный.

Первая волна атаки полегла в болотистой луговине. Но следующие волны, цепь за цепью, поднимались по холму выше и выше. Пулемет перегревался, кончались патроны. Калью, по приказу Артура Салло, своего первого номера, принес еще один пулемет и несколько коробок с пулеметными лентами. И пока Артур стрелял из нового пулемета, Калью обкладывал снегом прежний, чтобы быстрее остыл.

Ойкнув, как будто громко икнул, Артур опустился на дно окопа. Убили. А русские шли и шли под вой и мат. Тогда к пулемету стал Калью.

Стрелял, стрелял, стрелял. Когда же пулемет перегревался, совал его в снег остыть и стрелял из другого. Он не помнит, сколько раз так сменил пулеметы. Ладони от ожогов и непрестанной тряски пулемета покрылись волдырями и кожа с них стала слезать.

Русские шли в атаку уже по трупам своих товарищей. И вблизи окопа ложились друг на друга слоями. Один слой, второй… Уже невозможно было хоть что-то разобрать в их крике и вое, видны были на серых перекошенных лицах широко раскрытые черные рты. И третий слой стал складываться. Но всему есть предел. Подошел к нему и Калью Лайне. Не выдержал такой обильной смерти. И заголосив перенятым у русских воем, бросился прочь из окопа.

Перехватили его в тылу, километрах в двадцати от передовой. Поначалу пригрозили военно-полевым судом, но быстро разобрались, что нужен ему не судья, а психиатр. К тому же и в воспитательных целях суд мало что дал бы – победителей, как известно, не судят. Русские солдаты лишь двое суток смогли продержать высоту. А командиры, пославшие их на смерть, только успели доложить о боевом подарке ко дню рождения великого вождя. Двадцать второго декабря высота была окружена, и русский гарнизон полностью уничтожен. Обозленные немцы пленных не брали.