Человек, научивший мир читать

Возможно, в письмах к испанскому двору Плантен несколько сгущает краски, и он бы не обанкротился, учитывая собственные издательские проекты и торговый дом. Это был кризис, но не экстраординарный. Но в августе 1572 года он увольняет большую часть персонала – оставляет только 13 из 46 работников, жалуясь де Сайясу, что без королевских денег предприятие идет ко дну. Это была своего рода забастовка. Не хотите платить? Хорошо, я останавливаю производство и отпускаю тех сотрудников, которые заняты на ваших заказах. В ноябре он вновь наймет 10 человек, а к началу 1573 года в типографии уже будет больше работников, чем до августа 1572 года.

Литургическая продукция для Филиппа II достигла своего пика в 1573–1575 годах. В 1574 году он даже столкнулся с дефицитом бумаги: опустошил все склады своих поставщиков и не знал, где взять еще. Иногда приходилось отказывать частным клиентам просто потому, что все прессы оказывались заняты. В 1574 году у него было, по меньшей мере, 16 прессов и 55 работников. Это его самый продуктивный год за всю карьеру.

Испанский король был его самым крупным заказчиком. Но и самым капризным и ненадежным. Вот Плантен вежливо, а может быть, даже немного снисходительно объясняет ему, почему невозможно напечатать слишком крупный тираж бревиария в пергаменте: рассказывает о производстве пергамента, приводит методики расчета. Но король не понимает: почему нельзя напечатать столько книг сразу? В XVI веке книгопечатание для обычного человека остается непостижимой сферой высоких технологий, доступной лишь немногим посвященным. В другой раз король интересуется, почему в книге большого формата на странице столько же текста, сколько в той же книге меньшего формата? Нет ли тут каких махинаций? Не пытается ли Плантен таким образом выжать из него лишних денег? Снова те же сомнения, что и при издании Полиглотты. Типограф терпеливо объясняет, разбирая обвинения пункт за пунктом. При этом король не платит вовремя. Плантену приходится брать кредит за кредитом, о чем он не забывает напомнить своему высокому клиенту.

В письмах к испанскому двору он неизменно жалуется на задержку платежей и сетует на нехватку денег. Впрочем, как считает Леон Воэ, скорее по инерции, чем всерьез: он давно понял, что только так, постоянно жалуясь, понукая чиновников и угрожая прекратить печать, можно заставить казначеев Филиппа II платить. Тогда это работало именно так. Содержание двора и войны быстро съедали королевский бюджет, казначеи выкручивались, как могли, по возможности откладывая оплату каждого счета. Только под страхом королевского гнева – если типограф напишет королю, что остановил печать, – их можно было заставить выложить требуемые суммы. К 1575 году король почти совсем перестал платить. Плантену пришлось продавать запасы бумаги, чтобы выдать работникам жалованье. Он шлет де Сайясу гневные письма, угрожая распродать на аукционе последний тираж в 3000 экземляров, за который денег не получил. С большим трудом королевскому представителю в Брюсселе удается отговорить его.