Человек, научивший мир читать

Одним из ключей к успеху стало расширение рынков сбыта. Книги – для большинства все еще предмет роскоши, в кризисные годы их не покупают. Но периодов, когда сразу во всей Европе все было плохо, в XVI веке немного. Если в Антверпене и Нидерландах кризис – в других местах может быть все нормально. Где-то идет война, где-то неурожай, а где-то чума, но всегда есть места, где книги как раз хорошо продаются. Для многих печатников локального масштаба события в Антверпене после 1566 года означали крах, но типографический гигант Плантена держался на плаву. Впрочем, будут и в его истории моменты, когда широкий рынок сбыта ничем не сможет помочь.

Правильная оценка коммерческого потенциала изданий – этот навык Плантен, должно быть, приобрел еще во время обучения у Масе и работы у Богара, а потом отточил, занимаясь международной коммерцией. Множество изданий он финансировал сам. В более рискованных проектах часто делил производственные расходы и риски с другими издателями. Нередко большую часть расходов на печать оплачивали сами авторы, получая – в случае удачи – всю прибыль, а типография потом могла заработать на переиздании. Также типография брала заказы у других издателей. А иногда, бывало, Плантен заказывал печать своих изданий у других типографов.

Поначалу слепо следуя за спросом, в какой-то момент Плантен понял, что пора самому определять рынок: говорить людям, что они хотят читать, предлагать новые темы и новые варианты продукта. Позже он станет не просто печатать то, что приносят авторы, или выбирать из предлагаемых текстов те, что кажутся коммерчески перспективными, но и сам станет издавать то, что считает важным, даже нанимая авторов. Нечто похожее уже пытался делать Мануций, собрав ученых в Новую академию и посадив их за редакцию античных текстов. Или Этьенн, разыскивая ученых для издания латинского словаря, который в итоге создал сам. У Плантена это получится гораздо лучше.

Наконец, нельзя не упомянуть умение Плантена правильно выбирать партнеров и сотрудников. И вообще выбирать людей. Масе, Богар, Пьер Гассен, Габриэль де Сайяс… Удивительно, но, судя по сохранившимся документам, у него не было ни одного серьезного врага. Кроме обиженного Даниэля в биографии Плантена известен всего один эпизод, когда он поссорился и со скандалом разошелся с партнером – о нем речь пойдет позже. В выстраивании деловых и личных отношений с заказчиками, партнерами, поставщиками и агентами ему не было равных. Плантен писал: «Лучше я получу меньше прибыли в мире, чем больше прибыли в ссоре»[91]. Конфликты и споры оборачиваются для бизнеса катастрофой, считал он – и с этим нельзя не согласиться.

Кое-что о неблагонадежных типографах

В один из осенних дней 1550 года Кристоф Плантен вместе с парой сотен горожан стоит на рыночной площади Антверпена и задумчиво смотрит на вздымающееся в небо пламя костра. Нет, это не казнь очередного еретика или ведьмы. Жгут книги. Император Карл V выпустил так называемый «Кровавый плакат»: обновил цензурные предписания, ужесточил наказания за их нарушения и расширил список запрещенных изданий. И вот партия конфискованных книг, по мановению монаршей руки мгновенно ставших преступными, весело потрескивает в огне, разбрасывая искры. Очень познавательное, а главное, мотивирующее зрелище для человека, который недавно зарегистрировался печатником в гильдии св. Луки и собирается открыть в этом городе собственное дело. Хотя будущий типограф знает, что это не первый костер из книг в Антверпене, и прекрасно понимает, что далеко не последний. Он увидит их еще не раз.