Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё

– Поэтому он на последние деньги выпил пива, пошел домой и открыл газ. Но Как-его-там, находившийся в городе и стремившийся побыстрее закончить свою работу, прежде успел побывать у него в квартире и подложить свое веселенькое изобретение в кровать Мальма. На следующий день Как-его-там улетел на самолете в Неизвестно-куда. А мы остались с носом. Как копы в фильмах киностудии «Кистоун»[48]. Теперь, конечно, выглядит полнейшим идиотизмом, что куча народу, в том числе ты, я, Рённ, Ларссон, целых пять месяцев бессмысленно искали человека, который умер за месяц до начала нашего розыска, и другого человека, имени которого мы не знаем и который с первого дня находился вне пределов нашей досягаемости.

– Возможно, он еще вернется, – задумчиво сказал Мартин Бек.

– Оптимист, – заметил Кольберг. – Он больше никогда здесь не появится.

– Гм, – хмыкнул Мартин Бек. – Я в этом не так уверен. Подумай об одном существенном обстоятельстве. У него есть качество, позволяющее ему работать здесь. Ведь он говорит по-шведски.

– Да. Где же, черт бы его побрал, он мог так хорошо выучить язык?

– Наверное, когда-то приезжал в Швецию по найму или во время войны жил здесь в качестве беженца. В любом случае он окажется чрезвычайно ценным сотрудником, если «фирма» решит вновь открыть стокгольмский филиал. Кроме того, он даже не догадывается, что нам известно о его существовании. Вполне вероятно, он снова может появиться здесь.

Кольберг, наклонив голову, с сомнением посмотрел на Мартина Бека.

– А о другом ты думал? – сказал он. – Даже если он вернется и сам к нам придет, что мы сможем доказать? Ведь он имел полное право находиться в Сундбюберге.

– Да, в пожаре мы не сможем его обвинить, но против него имеется достаточно улик в Мальмё, в деле об убийстве Олафссона.

– Верно. Но об этом пусть голова болит не у нас. И вообще, он никогда сюда не вернется.

– Я все же в этом не убежден. Я попрошу Интерпол и французскую полицию сообщить нам, если он объявится.

– Твое дело, – зевая, сказал Кольберг.

30

Прошел месяц. Леннарт Кольберг сидел в своем кабинете на Вестберга-алле, размышляя над тем, куда могла запропаститься семнадцатилетняя девушка. Люди постоянно исчезают, особенно девушки, и главным образом летом. Почти все они появляются снова, некоторые ухитряются добраться до Непала, чтобы накуриться там опиума, другие позируют голыми для немецких порнографических журналов, чтобы заработать немного денег, а остальные отправляются с друзьями за город и просто-напросто забывают позвонить своим родителям. Однако эта девушка, по-видимому, действительно исчезла. Она улыбалась на фотографии, лежавшей перед ним, и он мрачно подумал о том, что ее, возможно, найдут не такой веселой на дне Ла-Манша или какого-нибудь озера в Наккском заповеднике[49].

Мартин Бек был в отпуске, а Скакке отсутствовал, хотя ему велели находиться под рукой.

Шел дождь, освежающий летний дождь, он смывал пыль с листьев и весело барабанил по оконному стеклу.

Кольберг любил дождь, особенно такой освежающий после невыносимой жары, и с удовольствием смотрел на тяжелые серые тучи, в просветы между которыми пробивались дрожащие лучи солнца. Он думал о том, что скоро будет дома, не позднее половины шестого, хотя это тоже поздно, потому что сегодня суббота. И как назло, в этот момент зазвонил телефон.

– Привет. Это Стрёмгрен.

– Привет, – буркнул Кольберг.

– Я получил какой-то телекс и ничего не могу в нем понять.

– Откуда?

– Из Парижа. Мне только что принесли перевод. Послушай. Разыскиваемый Ласаль летит из Брюсселя в Стокгольм. Дополнительный рейс SN Х3. Время прибытия в Арланду восемнадцать часов пятнадцать минут. Паспорт марокканский, на имя Самира Мальгаха.

Кольберг ничего не сказал.

– Телекс предназначен Мартину Беку, но он в отпуске. Я ничего не могу понять. А ты что-нибудь понял?

– Да, – ответил Кольберг. – К сожалению, понял. Сколько у нас сейчас людей?

– Здесь? Практически ни одного. Кроме меня. Может, позвонить в участок Мерсты?[50]

– Не суетись, – устало произнес Кольберг. – Я это дело беру на себя. Так ты говоришь, в четверть седьмого?

– Восемнадцать часов пятнадцать минут. Так здесь написано.

Кольберг взглянул на часы. Начало пятого. Времени вполне достаточно. Он нажал рычаг телефона и набрал свой домашний номер.

– Похоже на то, что мне придется съездить в Арланду.

– Вот черт! – воскликнула Гун.

– Совершенно с тобой согласен.

– Когда ты вернешься?

– Надеюсь, не позднее восьми.

– Поторопись.

– Будь целомудренной в мое отсутствие. Пока.

– Леннарт?

– Что?

– Я люблю тебя. Пока.

Она быстро положила трубку, и он не успел ничего сказать. Он улыбнулся, встал, вышел в коридор и закричал:

– Скакке!

Ответом ему был лишь шум дождя, однако теперь этот шум как-то его не радовал.

Ему пришлось обойти практически весь этаж, прежде чем удалось обнаружить единственного полицейского.

– Где болтается этот Скакке, черт бы его побрал?

– Он играет в футбол.

– Что? В футбол? При исполнении служебных обязанностей?

– Он сказал, что это очень важный матч и что он вернется до половины шестого.

– В какой команде он играет?

– В команде полиции.