Человек, ради которого нужно жить (СИ)

— Ты специально ждал, когда я проснусь, чтобы высказать мне всё это, да? — спросила она, медленно поднимая бледное лицо с коленей.

— Кто-то же должен…— грубо ответил Аккерман и повернулся к ней.

Её лицо приняло ещё более болезненный вид. Он тут же осёкся. Жалость сдавила связки.

Жалость…

Как же он ненавидел это чувство.

Последнее, что ей в этот момент нужно было — это очередная промывка мозгов от своего командира.

И одно из первых — осмотр врача.

— Совсем плохо, да? — спросил он, заглядывая ей в лицо. Юэла ничего не ответила. Только отвернулась, уставившись в окно, и медленно легла на подушку. Она не была такой вялой вчера, судя по её вполне себе бодрому поведению.

— Картрайт, я с кем разговариваю? — с напором произнёс он.

— Ты же лучше меня знаешь, — произнесла девушка уставшим и севшим голосом, в котором не читались ни укор, ни презрение. Леви даже сначала и не понял, шутка ли это, или грубость. Аккерман молча поднялся со стула.

— Ты куда? — удивилась Юэла.

— За врачом, — коротко бросил Леви. Но нога тут же больно заныла и подкосилась. Это не ускользнуло от цепкого внимания девушки. Из её груди вырвался слабый смешок:

— Ты же самостоятельно даже по лестнице не спустишься.

— Ничего, как-нибудь справлюсь.

— Тебе так… противно моё общество? — бесстрастно спросила она, запинаясь. Не от злости… Очевидно, это тоже был один из признаков сотрясения. Этот рассеянный взгляд пугал его. Не знай он о её состоянии, точно бы подумал о том, что у Юэлы просто сильное похмелье. Затуманенные глаза, трясущиеся руки, заикание.

— Общество тебя спящей было куда приятнее, — парировал он. Нога подкосилась, и ему пришлось схватиться за изножье соседней кровати, чтобы не упасть. Он услышал, как койка за его спиной скрипнула, а через несколько секунд за ней угрожающе повторил старый пол. В следующий момент его резко развернули на месте её руки.

— Картрайт, тебе нельзя вставать! — громко сказал он, убирая со своих плеч её ладони.

— Говоришь мне…что я как ребенок, а сам ведёшь себя не лучше…— процедила она. — Так мы и угробим друг друга когда-нибудь — два упрямых…идиота. Умереть не встать!

— Тебе нужен врач, Картрайт, — спокойным тоном произнес Леви.

— Только пока ты будешь до него идти, навернёшься с такой ногой, — ответила девушка. — Сиди уже.

Аккерман почувствовал, как Юэла медленно теряет равновесие, опираясь на него.

— А тебе не противно моё общество? — язвительно протянул Аккерман, придерживая её за плечи. Девушка побледнела ещё сильнее.

— Знаешь…мне сейчас как-то…плевать, — слабо произнесла девушка.

— Ложись, Картрайт, живо. У тебя ноги сейчас ещё слабее, чем у меня, — приказал он, резко усаживая её на кровать и садясь на стул. — Раз не хочешь меня отпускать, постарайся хоть не откинуться до прихода кого-нибудь ещё.

— Это долго будет продолжаться? — резко выдохнула девушка, полностью проигнорировав очередную грубость.

— Понятия не имею, — ответил он, задумчиво пялясь на свои ладони.

Юэла напряжённо молчала, будто бы подбирая слова. Леви покосился на неё: она прикусила нижнюю губу.

«Может быть не она, а я не в своём уме…», — почему-то пронеслось в голове.

Говоришь мне, что я как ребенок, а сам ведёшь себя не лучше.

Нет, Картрайт была вполне в своём уме. В своём привычном воинственном состоянии, в своей железной броне, отражающей все его попытки поучать её.

Это были просто последствия сотрясения…

Всего лишь заторможенность. Но как эта заторможенность была несвойственна ей.

— Думаешь….— начала вдруг Юэла, однако тут же осеклась. Леви выжидательно повернулся к ней, продолжая сверлить её подозрительным взглядом.

— Думаю? — повторил он.

—Думаешь…мне так сильно хочется этого? — хрипло продолжила она медленно, с расстановкой. Словно один только подбор слов стоил титанических усилий. — Постоянно… находиться…на поле боя… На волосок от смерти.

Она глубоко вздохнула, а потом продолжила:

— Просто…я иначе не могу, ты то должен это понять.

— Я понимаю, — сказал он. — Но это не значит что ты обязана геройствовать везде, где представляется возможность.

— Мне бы хотелось, чтобы этой возможности вообще никогда не было. Чтобы вообще ничего из этого не было: ни кадетского корпуса, ни вылазок за стену, где у нас было так мало настоящих побед, которые стоили всех предыдущих бессмысленных поражений. Даже сейчас я…согласна была бы все бросить…только если все те люди, ради которых я живу, бросили все и ушли вместе со мной. Потому что одиночество значило бы…гораздо хуже чем смерть. Но эти люди и так ушли. Только без меня.

Леви слегка нахмурился, а Картрайт перевела на него взгляд.