Читаем Человек рождающий. История родильной культуры в России Нового времени полностью

Состав пациенток родильных клиник на протяжении XVIII – начала XX века существенно изменился. На протяжении XIX века пациентки родильных домов, как правило, происходили из беднейших слоев населения. В родильную клинику обращались женщины, не имевшие возможности в городе нанять повивальную бабку.

В родильных стационарах рожениц ранжировали на «законных», которые рожали в браке, «незаконных», рожавших вне брака, и «секретных», основное требование которых состояло в сокрытии факта их беременности и родоразрешения. Зачастую количество «незаконных» и «секретных» рожениц превышало число «законных». В частности, по данным родовспомогательного отделения Московского воспитательного дома за 1887 год, 57,9 % рожениц приходилось на долю незамужних, а значит, «незаконных»[1236]. По данным Санкт-Петербургского родовспомогательного отделения, в 1880‐е годы до 65 % пациенток были незамужними[1237]. Медицинские отчеты Смоленского родильного отделения свидетельствуют, что доля незаконных рождений в начале XX века составляла более трети всех родов в больнице[1238]. Таким образом, основная доля рожениц в стационарах вплоть до конца 1870–1880‐х годов в столичных городах и 1910‐х годов в регионах России – незамужние женщины, желавшие скрыть факт своей беременности и деторождения.

Доминирование крестьянского сословия в социальной структуре российского общества отражалось на статистике. В акушерской клинике Военно-медицинской академии в 1884–1891 годах социальный состав распределился следующим образом (таблица 15).

Представительницы привилегированного сословия упорно не желали обращаться в родильные отделения, предпочитая им домашние роды. Основные пациентки стационаров – женщины из социальных низов (прислуга, ремесленницы, работницы)[1239]. По профессиональному роду деятельности значительная часть пациенток столичных родильных отделений была из прислуги (кухарки и горничные). Анализ данных родильных клиник столицы показывает, что вплоть до 1880–1890‐х годов до 20 % пациенток оставляли новорожденных в стационарах. Родильные клиники с момента своего появления предоставляли услугу приема младенцев, от которых матери отказывались. Основная роль родильных домов в данном случае состояла в передаче «подкидышей» в воспитательные дома, тем самым препятствуя распространению случаев инфантицида или оставления детей в опасных для их жизни местах[1240]. Как правило, оставлявшие детей женщины имели внебрачные беременности, что косвенно может свидетельствовать о распространении сексуальных связей между нанимателями и прислугой, в том числе домогательств со стороны хозяев-мужчин.

С конца XIX века состав пациенток родильных отделений стал меняться. Среди пациенток все больше становится замужних женщин. В акушерское отделение клиники акушерства и женских болезней при Императорской военно-медицинской академии в 1880‐х годах замужних пациенток поступило 1479, в то время как незамужних – 1961[1241]. В социальном отношении за помощью в клиники стали обращаться не только малообеспеченные горожанки, но и представители средних слоев населения. Родильные отделения, предназначавшиеся изначально для бедных «секретных» (незамужних) рожениц, со временем становились легитимным местом среди горожанок. Социальный состав пациенток к этому времени был неоднородным. Среди пациенток родильных клиник стали появляться вполне состоятельные женщины, что доказывает наличие одиночных палат, пользование услугами которых было недешевым удовольствием. Так, в 1902 году в родовспомогательном отделении Санкт-Петербурга за пребывание в секретных номерах необходимо было заплатить 40–45 рублей за 9 дней, что в 8 раз превышало плату за нахождение в общих «законных» и «незаконных» палатах.

Женщины, поступавшие в родильные отделения, отличались от нынешних тем, что в условиях практического отсутствия средств рационального ограничения деторождений, они имели многочисленные беременности. Разрозненная акушерская статистика показывает, что в конце XIX века у четверти пациенток было 5 и более родов. Число беременностей доходило до 19[1242].

Возрастной диапазон пациенток мог существенно колебаться. Поступали женщины от 15 до 55 лет. Наибольший процент пациенток составляли женщины 21–30 лет. Среди первородящих доминировали женщины в возрасте от 21 года до 25 лет.

Перейти на страницу:

Все книги серии Гендерные исследования

Кинорежиссерки в современном мире
Кинорежиссерки в современном мире

В последние десятилетия ситуация с гендерным неравенством в мировой киноиндустрии серьезно изменилась: женщины все активнее осваивают различные кинопрофессии, достигая больших успехов в том числе и на режиссерском поприще. В фокусе внимания критиков и исследователей в основном остается женское кино Европы и Америки, хотя в России можно наблюдать сходные гендерные сдвиги. Книга киноведа Анжелики Артюх — первая работа о современных российских кинорежиссерках. В ней она суммирует свои «полевые исследования», анализируя впечатления от российского женского кино, беседуя с его создательницами и показывая, с какими трудностями им приходится сталкиваться. Героини этой книги — Рената Литвинова, Валерия Гай Германика, Оксана Бычкова, Анна Меликян, Наталья Мещанинова и другие талантливые женщины, создающие фильмы здесь и сейчас. Анжелика Артюх — доктор искусствоведения, профессор кафедры драматургии и киноведения Санкт-Петербургского государственного университета кино и телевидения, член Международной федерации кинопрессы (ФИПРЕССИ), куратор Московского международного кинофестиваля (ММКФ), лауреат премии Российской гильдии кинокритиков.

Анжелика Артюх

Кино / Прочее / Культура и искусство
Инфернальный феминизм
Инфернальный феминизм

В христианской культуре женщин часто называли «сосудом греха». Виной тому прародительница Ева, вкусившая плод древа познания по наущению Сатаны. Богословы сделали жену Адама ответственной за все последовавшие страдания человечества, а представление о женщине как пособнице дьявола узаконивало патриархальную власть над ней и необходимость ее подчинения. Но в XIX веке в культуре намечается пересмотр этого постулата: под влиянием романтизма фигуру дьявола и образ грехопадения начинают связывать с идеей освобождения, в первую очередь, освобождения от христианской патриархальной тирании и мизогинии в контексте левых, антиклерикальных, эзотерических и художественных течений того времени. В своей книге Пер Факснельд исследует образ Люцифера как освободителя женщин в «долгом XIX столетии», используя обширный материал: от литературных произведений, научных трудов и газетных обзоров до ранних кинофильмов, живописи и даже ювелирных украшений. Работа Факснельда помогает проследить, как различные эмансипаторные дискурсы, сформировавшиеся в то время, сочетаются друг с другом в борьбе с консервативными силами, выступающими под знаменем христианства. Пер Факснельд — историк религии из Стокгольмского университета, специализирующийся на западном эзотеризме, «альтернативной духовности» и новых религиозных течениях.

Пер Факснельд

Публицистика
Гендер в советском неофициальном искусстве
Гендер в советском неофициальном искусстве

Что такое гендер в среде, где почти не артикулировалась гендерная идентичность? Как в неподцензурном искусстве отражались сексуальность, телесность, брак, рождение и воспитание детей? В этой книге история советского художественного андеграунда впервые показана сквозь призму гендерных исследований. С помощью этой оптики искусствовед Олеся Авраменко выстраивает новые принципы сравнительного анализа произведений западных и советских художников, начиная с процесса формирования в СССР параллельной культуры, ее бытования во времена застоя и заканчивая ее расщеплением в годы перестройки. Особое внимание в монографии уделено истории советской гендерной политики, ее влиянию на общество и искусство. Исследование Авраменко ценно не только глубиной проработки поставленных проблем, но и уникальным материалом – серией интервью с участниками художественного процесса и его очевидцами: Иосифом Бакштейном, Ириной Наховой, Верой Митурич-Хлебниковой, Андреем Монастырским, Георгием Кизевальтером и другими.

Олеся Авраменко

Искусствоведение

Похожие книги

100 знаменитых памятников архитектуры
100 знаменитых памятников архитектуры

У каждого выдающегося памятника архитектуры своя судьба, неотделимая от судеб всего человечества.Речь идет не столько о стилях и течениях, сколько об эпохах, диктовавших тот или иной способ мышления. Египетские пирамиды, древнегреческие святилища, византийские храмы, рыцарские замки, соборы Новгорода, Киева, Москвы, Милана, Флоренции, дворцы Пекина, Версаля, Гранады, Парижа… Все это – наследие разума и таланта целых поколений зодчих, стремившихся выразить в камне наивысшую красоту.В этом смысле архитектура является отражением творчества целых народов и той степени их развития, которое именуется цивилизацией. Начиная с древнейших времен люди стремились создать на обитаемой ими территории такие сооружения, которые отвечали бы своему высшему назначению, будь то крепость, замок или храм.В эту книгу вошли рассказы о ста знаменитых памятниках архитектуры – от глубокой древности до наших дней. Разумеется, таких памятников намного больше, и все же, надо полагать, в этом издании описываются наиболее значительные из них.

Елена Константиновна Васильева , Юрий Сергеевич Пернатьев

История / Образование и наука
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы