Человек с бриллиантовой рукой. К 100-летию Леонида Гайдая

Ну, вы сказали – сейчас! А в комедиях Гайдая комическое снижение – это гуманизация однозначная. Семен Семенович Горбунков – хоть и фронтовик, но человек сугубо гражданский. Я об этом не думал, но вы, похоже, правы. Пафоса в отношении к войне не могло быть, потому что она была частью повседневного опыта, даже не вос-, а просто припоминанием в неожиданном месте, по ассоциации, как на той же стройке, где трактор лязгает гусеницами. В «Псе Барбосе» же, кажется, уже чистая клоунада. Дань цирковой традиции, которой принадлежит Никулин.

В связи с тем, что Гайдай вменяет гражданственный пафос только таким героям, как Бунша и товарищ Саахов, возникает сразу мысль, что это заготовленные аргументы на случай претензий. Например: почему вы позволяете себе издеваться над государством? – что вы, это же просто отдельные недостатки, над которыми грех не посмеяться. Ведь мы должны искоренять недостатки, бороться с ними! А так-то ведь в картинах Гайдая действуют честные хорошие люди, которые вовсе не издевательски чтут уголовный кодекс, как Остап Бендер, а совершенно серьезно! Так Гайдаю поэтому позволяли разводить этот цирк? Если бы он всерьез пытался дискредитировать советское, он бы стал диссидентом?

Если бы да кабы, Гайдай бы точно отмахнулся от такого предположения! Он все время отмахивается, как герой Китона: да отстаньте вы от меня! Знаете, что в этой связи интересно? Нина Гребешкова вспоминала, что он был очень хозяйственный мужичок – на зиму овощи консервировал. И при всем эксцентризме в искусстве в жизни он был спокойный меланхолик. Он своим домом озабочен больше, чем миссией в искусстве. И да, начальство его терпело в том числе за принципиальную внеположность протесту.

Другое дело, что в эпоху застоя игра как таковая оказалась под большим подозрением. Само время плохо к ней стало относиться и даже смысл слова по-своему переиначило, стало находить в нем что-то высокое. Игра в 1970‐е – дело серьезное! Под большим подозрением в ту эпоху оказались как раз эксцентрики – Полока, Мотыль, Рашеев с его «Бумбарашем», Ролан Быков… Их боялись. Но ведь у них и правда почти у всех много серьезного, есть учительный пафос. А у Гайдая – не было. Это Рязанов вырастал из разговоров среднего класса на кухне. Обратите внимание: у Рязанова чем дальше, тем больше появляется песен на хорошие стихи, да? И ему нужен композитор Андрей Петров. А у Гайдая этого ничего нет. Для него пишут композитор Зацепин и поэт Дербенев, и ему этого хватает выше крыши. Конечно, Гайдай человек тонкий, он пародирует эстрадную песню. Разве можно думать, что танго «Помоги мне» с его «Нам попугай грозил загадочно…» не является пародией! Но аудитория Гайдая этого не замечает. И правильно делает. И вся страна поет эту бессмыслицу про «ведмедей», которые трутся о земную ось…