Человек с бриллиантовой рукой. К 100-летию Леонида Гайдая

М. Горький… писал, что Владимир Ильич «интересно говорил об эксцентризме как особой форме театрального искусства: „Тут есть какое-то сатирическое или скептическое отношение к общепринятому, есть стремление вывернуть его наизнанку, немного исказить, показать алогизм обычного. Замысловато – а интересно!“»[344].

Эту же легитимирующую отсылку к основателю соцреализма (и, конечно, к Ленину) использует позднее в отзыве на «Операция „Ы“» (1965) киновед Анри Вартанов, выстраивая свою заметку в «Советском экране» как ответ на письма недовольных зрителей, не готовых мириться с нарушением привычных принципов правдоподобия:

«На протяжении всего фильма, – пишет зрительница из Монино Московской области, – у меня было ощущение, что этого на самом деле не может быть». Ей вторит пенсионерка из г. Липецка: «В жизни ничего подобного не бывает». И делает вывод: «Набор диких, неестественных, абсолютно не остроумных фактов, трюков, – больше ничего. Картина может импонировать только малокультурным людям»[345].

Кажется, именно на эти письма откликается впоследствии сам Гайдай, сопровождая фильм «Не может быть» (1975) по рассказам Зощенко следующими эпиграфами, окончательно все запутывающими:

Вот вы говорите:

«Не может быть!..

Не может быть!..»

И мы говорим:

«Конечно, не может!!!»

А все-таки – было…

История, которую мы сейчас расскажем, не какой-нибудь факт, а чистая правда…

Ответ Вартанова гораздо более конвенционален – он обосновывает ценность эксцентрической комедии «точностью проникновения в самую суть высмеиваемых явлений»[346]; зрители должны научиться видеть связь эксцентрики с жизненной правдой – эта связь существует постольку, поскольку «мысль, положенная в основу комедии, верна, и она требует для своего воплощения острых, сатирических красок»[347]. Однако в дальнейшем в рецензиях на комедии Гайдая тема сатирического осмеяния отходит на второй план и чаще появляется в негативной модальности – режиссера упрекают в слишком «добродушном изображении недостатков» и «приглушенности сатирического запала»[348].

Вообще те немногие фильмы Гайдая, которые имели ярко выраженную сатирическую окраску, потерпели однозначный крах – и ранняя комедия «Жених с того света» (1958), и существенно более поздняя экранизация гоголевского «Ревизора» «Инкогнито из Петербурга» (1977). После жесточайшей цензуры оба фильма перестают удовлетворять самого режиссера и проваливаются в прокате. Похоже, режим искусного балансирования между социальной критикой и эзоповой чувствительностью к цензурным запретам по большому счету оказался Гайдаю недоступен или не близок (знаменитый ядерный взрыв, вмонтированный в «Бриллиантовую руку» специально для цензоров, – прекрасная метафора гайдаевского метода обращения с внешними ограничениями; конечно, этот радикальный и, уж точно, вызывающе эксцентричный жест довольно далек от утонченной уклончивости «эзопова языка»).

Итак, сатира как легитимный канал, соединяющий эксцентрику с «реальностью», в значительной части отзывов о фильмах Гайдая не то чтобы не упоминается вовсе, но упоминается как-то формально. Кинокритики-современники в первую очередь замечают и отмечают иные (казалось бы, совершенно легковесные и безыдейные) достоинства этих фильмов – «брызжущее остроумие», «жизнерадостность» и популярность у зрителей[349]. Характерно, например, что в 1974 году, подводя итоги дискуссии о советских комедиях, недавно вышедших в прокат, секретарь правления союза кинематографистов СССР Александр Караганов критикует «Нейлон 100%» Владимира Басова за изображение «несуществующей жизни», однако комедию «Иван Васильевич меняет профессию» (1973) оценивает по совершенно другим критериям – в случае Гайдая более важно, что его фильм «хорошо принят зрителями» и «в нем много подлинно комедийных решений, умных и тонких»[350]. Критерий правдоподобия как будто бы «не прилипает» к Гайдаю.

В то же время метафоры «точности» и «остроты`», которые у Вартанова сопровождают образ эксцентрической комедии, получают дальнейшее развитие. Участвующий в той же дискуссии 1974 года Николай Кладо, говоря об «Иване Васильевиче», подчеркивает: