Человек с двумя жизнями. 33 мистические, бьющие в самое сердце, истории о войне

Рядовой Грейрок не спал. Если бы он заснул, то подверг бы опасности интересы Соединенных Штатов, так как он находился далеко за линией фронта, и ему угрожала опасность попасть в плен или быть убитым врагом. Более того, из-за расположения его духа об отдыхе не могло быть и речи. Причина его смятения заключалась в следующем. Накануне ночью его назначили в пикет и поставили часовым в этом же лесу. Ночь была ясной, хотя и безлунной, но в лесу царил полный мрак. Пост Грейрока располагался на значительном удалении от соседних постов справа и слева. Охранение выставили вдали от лагеря, удлинив линию фронта и затруднив врагам задачу. Война началась недавно, и командиры часто совершали ошибку, считая, что лагеря ночью лучше охраняют разрозненные посты, выдвинутые ближе к противнику, чем более стянутые пикеты, расположенные ближе к лагерю. Кроме того, часовые обязаны были заранее предупреждать своих о приближении врага, потому что в то время все еще принято было раздеваться перед сном – что совсем не подобает солдатам. Утром памятного дня 6 апреля в Шайло конфедераты закололи штыками многих солдат Гранта, которые спали раздетыми, как штатские; однако не стоит винить в том часовых. Командиры совершили ошибку совсем другого рода: пикетов не было вовсе. Впрочем, отступления ни к чему. Не стоит даже пытаться заинтересовать читателей судьбой армии; нас сейчас интересует судьба рядового Грейрока.

На протяжении двух часов после того, как его оставили на посту, он стоял неподвижно, прислонившись к стволу большого дерева, вглядываясь во мрак впереди и пытаясь разглядеть что-то знакомое – ведь днем он караулил на том же самом месте. Но ночью все казалось другим; он ничего не узнавал и видел лишь неясные очертания, которых как будто не было при свете дня. Более того, его окружал однообразный пейзаж: деревья и кустарники. В таком окружении нетрудно было растеряться. Он не видел ни одной запоминающейся приметы. Добавьте мрак безлунной ночи, и тогда ориентироваться на местности помогут лишь природный ум и хорошее образование, полученное в городе. Вот как получилось, что рядовой Грейрок, внимательно рассмотрев все, что находилось впереди и вокруг него, и походив вокруг дерева, совершенно запутался и утратил свою ценность часового. Ему казалось, что все про него забыли. Он не мог бы сказать, с какой стороны можно ждать врага и где спят его товарищи, за чью безопасность он отвечал головой. Сознавал он и многие другие неудобства своего положения. Иными словами, рядовой Грейрок был сильно встревожен. Времени для того, чтобы успокоиться, у него тоже не было. Почти в тот же миг, как осознал, в каком сложном положении оказался, он услышал шелест листьев и треск сучьев. Он резко обернулся, и сердце замерло у него в груди. Во мраке проступили неотчетливые очертания человеческой фигуры.

– Стой! – громко крикнул рядовой Грейрок, как предписывал ему долг. Команду он подкрепил резким металлическим щелчком взводимого курка. – Кто идет?

Ответа не последовало; во всяком случае, отвечавший замешкался, и даже если бы потом ответил, слов не было бы слышно из-за выстрела. В ночной тишине, среди леса, звук казался оглушительным. Не успел он стихнуть, как огонь открыли часовые на постах справа и слева; они поддержали товарища. На протяжении двух часов все бывшие штатские, стоявшие на посту, воображали, будто в лесах вокруг них полным-полно врагов. Выстрел Грей-рока придал достоверности невидимым полчищам. Отстрелявшись, все часовые, задыхаясь, поспешили отойти к лагерю – все, кроме Грейрока, который не знал, в какую сторону отступать. Враги больше не появлялись; в лагере, после недолгой суматохи, все снова разделись и легли спать. Часовых вернули на посты. Грейрока обнаружили на прежнем месте. Офицер, начальник караула, похвалил его как единственного здравомыслящего солдата, который может служить образцом спокойствия и не нарушает тишины «адским шумом».

Сам же Грейрок пытался найти останки незваного гостя, в которого он выстрелил и в которого, как подсказывало ему чутье, он попал. Ибо он был одним из тех прирожденных снайперов, которые стреляют не целясь, руководствуясь чутьем. Ночью такие люди стреляют почти так же метко, как и днем. Добрую половину из своих двадцати четырех лет Грейрок наводил ужас на хозяев всех тиров в трех соседних городах. Не найдя убитого, он из скромности держал язык за зубами. Естественно, офицер и солдаты решили, что он никуда не убежал, так как не видел врага. Как бы там ни было, его похвалили уже за то, что он не бросил пост.