Человек сидящий

— Нарушаете, товарищ водитель, — говорил он разогнавшемуся на двадцать километров в час свыше положенного дачнику на окраине Москвы, — пройдемте для оформления протокола.

Ему нравилось строго смотреть на сжимавшегося от ужаса водителя на скромном авто, простоявшем зиму в гараже и заполненном теперь рассадой. Нравилось само слово «пройдемте». Суровое слово, правильное.

— Какое предупреждение, о чем вы говорите, это же грубейшее нарушение правил дорожного движения, — хмурил он брови, когда жены дачников пытались просить.

И жены дачников не спорили, было видно, что бесполезно. К тому же Саше очень шла форма, он ее заботливо подгонял по атлетической фигуре и берег. Да, Саша всегда был атлетом и дорожного пуза не отъел, хотя отдал патрульной службе почти десять лет.

— Будьте аккуратнее, — козырял он явно подвыпившему прокурору, который за минуту до этого летел по встречной полосе, а теперь небрежно протягивал Саше удостоверение в чуть приоткрытое окно.

Таковы правила, простые и понятные, есть работяги, есть прокуроры и другие владельцы красных корочек, есть Саша и его коллеги, есть вопросы, которые надо «решать».

И Саша «решал», и с ним «решали», так шла жизнь, с дороги он перешел в кабинеты, дослужился до майора, стал небольшим, но вполне влиятельным начальником — ему поручили инспектировать несколько подразделений.

Это было уже серьезно, к нему стали обращаться с просьбами, иногда даже судьи и прокуроры, им тоже порой приходится радеть за кого-то, никто не пользуется должностью в одиночку, каждый норовит пристроиться в фарватер за сильным и тянет за собой ближний круг.

Саша помогал, когда мог, а когда не мог, советовал, к кому обратиться.

Его благодарили, оставляли контакты, и Саша знал — случись что, ему есть кому позвонить.

Он почти не выпивал, много тренировался и много работал, жена даже подшучивала над ним, что, дескать, у всех подруг мужики — нормальные менты, в пятницу у жен отпрашиваются и шляются по барам до утра, в субботу отлеживаются, а в воскресенье дарят своим женщинам повинные подарки. А ее Саша не такой, в пятницу с детьми гуляет, и ей даже поругать его не за что.

Но ей это нравилось, конечно.

Бывали, конечно, пятницы, когда отказаться было нельзя. В одну из таких начальник отмечал новое звание. Саша знал, что выпьет немного и уедет из ресторана среди первых. Так и случилось.

Но вмешалось непредвиденное. Отдел попал под операцию службы собственной безопасности. Проверяющие стояли неподалеку от ресторана, смотрели на припаркованные машины проверяемых и ждали, когда вечер подойдет к завершению.

Майор Перепелкин вышел из ресторана первым, сел в машину и отъехал. Его остановили. Он был спокоен. Ничего страшного не происходило. При его должности небольшой запах алкоголя вполне допустим, он был в форме и улыбался, опуская стекло водительской двери. На этом история и должна была закончиться; увидев погоны, инспектор должен был начать улыбаться и проверить удостоверение исключительно ради проформы.

Вышло иначе, Сашино нарушение и состояние оформили. Алкогольное опьянение, пусть и легкое, было установлено, стыдно было очень, особенно перед медсестрами в наркологии, они его помнили еще инспектором, он им нравился.

Совсем плохо стало на следующий день, когда стало понятно, что проверяющие из главка — сущие звери и повлиять на них возможности нет никакой.

Сашу отстранили от должности, материал направили мировому судье.

Карьера повисла на волоске. Порывшись в контактах, Саша нашел подходящий, судейский и, собравшись с духом, позвонил. Его пригласили на встречу, уверили, что вопрос вполне «решаемый», и обещали позвонить судье. Еще ему дали юриста, наказав делать так, как тот скажет. С ним Саша встретился утром следующего дня.

Юрист показался Саше легковесным, он много шутил невпопад, но говорил уверенно и сомнения отметал.

— Все сделаем, — обещал он волновавшемуся Саше, добавляя: — Ты же видишь, кто тебе помогать взялся.

Саша видел, и это успокаивало. Вечером юрист приехал к нему и сообщил, что обо всем договорился, ему нужно 300 000 рублей для судьи. Денег у Саши в тот момент не было совсем, так сложилось, и он пошел за кредитом в банк.

Через три дня кредит выдали. Юрист назначил ему встречу около здания суда через час. Он был спокоен и собран. Дело не терпело отлагательств, но юрист все держал под контролем. Он начинал нравиться Саше.

— Успеваем, — повторил он несколько раз, — теперь подожди, я схожу.

И пошел в суд, неся в руках портфель, в котором среди бумаг в папке лежали занятые Сашей у банка деньги.

Саша начал ждать. Он сильно нервничал, слишком неожиданным оказался поворот в так правильно развивавшейся карьере. Впрочем, ждать пришлось недолго.

С двух сторон к его машине подошли мужчины, их было много, все они были в штатском, но сомнений в том, что это вовсе не штатские, их манеры не оставляли. Сашу вытащили из машины и положили на грязный после дождя асфальт. Вскоре из суда вывели юриста, руки его были заведены за спину, вели его двое мужчин той же оперативной наружности.

Через два часа Сашу уже допрашивал следователь.