Человек свиты

Декоративных цветов в приёмной нет. Только один-единственный: старая роза. Эта роза каждый день давала новый цветок. Красивая старостью (аристократ, который сохранился и выжил), роза была достойна солнечной приёмной и её хозяйки Аглаи Андреевны. В их общем чаепитии роза была четвёртым и обязательным персонажем. Аглая Андреевна была секретарём директора. С царственной, холодной и одновременно доброй улыбкой она сидела за столом. Красивые глаза. Ухоженное[4] крупное тело. Два дорогих кольца, иногда сигарета. А на столе – чашка с горячим чаем. С утра в «Техпроекте»[5] начиналась активная работа. Здесь была вершина всей конструкции. К концу дня – часам к пяти, шести жизнь стихала, директор уходил, и Аглая Андреевна могла немного отдохнуть. Аглая Андреевна пила чай, дел нет – час чая. Если кто-то заглядывал, даже из руководителей, Аглая Андреевна улыбалась, как бы говоря: видите, отдых. Или же конкретизировала словами: дела закончены, директор ушёл.

В час чая Аглая Андреевна звала к себе Родионцева и Вику. Они говорили не о делах, а о слухах, о семейных конфликтах. Родионцев, например, рассказывал о дочери-студентке, которая не хотела учиться.

«Чего же она хочет?» – ласково и спокойно спрашивала Аглая Андреевна.

«В том-то и проблема, что сама не знает».

Аглая Андреевна задавала вопросы. Она всё помнила о дочери Родионцева, а также о его жене, а также о муже и маленьком сыне Вики Журавлёвой (и о родных, и о друзьях, и о знакомых).

Говорили о школе и об учёбе.

Аглая Андреевна со вздохом замечала, что раньше было учиться легче.

«Честно сказать, я училась трудно, я ленивая была. Правда – красивая».

«Вы и сейчас красивая».

«Ну уж!..»[6] – улыбалась Аглая Андреевна. В солнечной приёмной наступала минута грусти. Потом Аглая Андреевна говорила: поговорим-ка о весёлом…

Дома Родионцев вдруг почувствовал усталость (а ведь он спортивный, моложавый мужчина, быстрый для своих сорока лет). Он прошёл в кухню, где сел за стол, надо поесть, но есть он не хочет. Все его сорок лет сейчас с ним.

– Митя, когда ты едешь на Староволжский завод? – спрашивает жена.

Он молчит. Жена думает, что он не слышит, и спрашивает громче:

– Мне, Митя, всё равно, когда ты уедешь. Но мне важно знать: в конце месяца или в начале. Ты меня слышишь, Митя?

– Я, может быть, не поеду.

– Почему не поедешь?

– Может же Аглая Андреевна взять не меня, а другого…

Жена бросает свои дела в комнате, подходит к нему.

– Митя, что-то нехорошо?

Жена часто болеет, а дочь плохо учится. Это делает жизнь нелёгкой. Но жена у него молодец. Она понимает, что молодость прошла. Теперь нам можно иметь немногое, а всё остальное в мире пусть проходит мимо, нам не надо.

Сначала Родионцев отвечал как полуглухой, но жена понемногу и ласково начала спрашивать: значит, что-то случилось? а вспомни? а почему ты думаешь, что Аглая Андреевна стала относиться к вам с Викой по-другому?

Она даже успокаивает.

– Бывает, Митя, что из-за чего-нибудь переживаешь, а дела этого нет.

Родионцев вспомнил, что, как пришёл, не видел дочери.

– Где она?

– Гуляет.

– У неё сессия, а она гуляет!

Но теперь молчит жена. Днём она была на работе, потом пришла домой, приготовила обед, она устала, она не хочет дискуссий и долгих разговоров.

Сынишка – пяти лет – сидит и играет с детским автоматом[7], а у мужа (он перед телевизором) сейчас лучшие минуты жизни: смотрит футбол. Вика снимает пальто и говорит:

– На работе скоро будут новости.

Муж реагирует коротко: «Ну и ладно!» – в переводе это означает: не мешай смотреть. Футболисты на экране прыгают, бегают, бьют справа и слева. Вика думает. Вообще-то она говорила не ему, а себе. Интуиция работает на максимуме (Вике тридцать пять. Она вышла замуж недавно, а до замужества она хорошо узнала, что такое жизнь). Интуиция не обманывает. Аглая почему-то ставит на Родионцеве крест[8]. А, может быть, на Родионцеве и на Вике вместе. Но почему? Они оба своё «солнечное местечко»[9] заслужили. Они много раз делали услуги Аглае: съездить, сбегать, узнать, всегда помочь.

Раздражение переходит на мужа, который смотрит по телевизору футбол. Муж у Вики весёлый и добрый. И сын у Вики тоже весёлый и добрый. И когда-то Вике казалось, что такая семья – абсолютное счастье, тем более что замуж Вика вышла поздно и почти без любви. Как говорится, наконец-то. Однако прошло несколько лет, и она поняла, что кроме замужества и семьи, и сынишки, есть ещё жизнь, в которой надо жить. Да, Вика суетная[10] и, может быть, примитивная женщина. Но возле Аглаи Андреевны она чувствует себя активной, даже нужной: тонус жизни – это совсем немало. Не будет тонуса – Вика заболеет. Кстати, многие люди в городе заболеют, если лишить их активности.

– Ну, ты, лентяй, – обращается Вика к мужу, который накормил сына, а потом взял пиво и сел к телевизору, думая, что сегодня всё сделал для семьи и человечества.

– Дай посмотреть… Не мешай.