Человек в бандане. История онкологического пациента, рассказанная от первого лица

В декабре, после возвращения из больницы домой, я не мог найти одну вещь, которую вообще-то потерять в квартире очень сложно. Вещь стояла на балконе. Называлась: тренажёр. Метр высотой, полтора метра длиной – такой псевдовелосипед без колёс, на раскачку мышц спины и ног. Во время ремонта его вынесли на балкон. Там он и стоял. Много месяцев. А теперь его там не было. Пропажу я обнаружил через пару дней после того, как вернулся из больницы. Я запаниковал. Куда делся? Бросился звонить соседям – никто тут не шастал, по крыше, например? Да, какие-то работы на крыше проводились, но как-то маловероятно, что с крыши кто-то будет тащить тренажёр этот, который ничего особо не стоит. Вроде ж он не из драгоценного металла (хотя как знать, пилите, Шура, пилите).

Недели через две я нашёл тренажёр. Он стоял в соседней комнате. Туда я, правда, редко захаживаю, но ведь заходил же! Искал тренажёр! И он ускользал от взора моего. Как будто в слепое пятно попадал. Да, рядом стоял велосипед, как-то они сливались, но не до такой же степени! Мало того, когда тренажёр этот мой вдруг у меня перед глазами явился, вот прям в прямом смысле проявился, как будто сгустился из воздуха, я резко вспомнил, как выносил его с балкона. И ещё вспомнил, что не сразу сообразил, как открыть левую створку двери-стеклопакета (я её раньше никогда не открывал за ненадобностью).

Последствия наркоза? Они, получается, выскакивают иногда. Ловкость теряется. Память. Характерно для всех, кто проходил сложные операции, но с онкологическими ещё отдельная история. Поскольку мы в теле своём носим хроническую опасную болезнь, то у нас от осознания этого меняется психология. Где-то мы становимся лучше-спокойнее-мудрее-покладистее, где-то, наоборот, обороняем свои границы так и на таких ранних подступах, как раньше в голову бы не пришло.

Гармонизация утреннего времени музыкой – это верное решение. Я раньше любил с утречка врубить что-нибудь качающее, рок или фьюжен. Теперь, в своём расслабленно-вялом состоянии, решил, что лучше классики ничего нет. Бах, Моцарт, Шопен – всё настраивает хорошо. Я с детства «сижу» на фортепианной классике – мама играла, работал в рекорд-бизнесе, так что более или менее разбираюсь в нормальных записях (ну и друзья-специалисты подсказывали, конечно). Пишу всю жизнь о джазе, но в особенные личные моменты слушаю классику. Джаз – моя жена, классика – моя любовница, перефразируя Чехова. Так что бы я ни слушал, я возвращаюсь к Шопену, Сати, Равелю, Листу, Бетховену, Шуберту. Исполнители: Владимир Ашкенази, Жан Ив Тибоде, Марта Аргерих, Даниил Трифонов, Элен Гримо, Лейф Уве Андснес… Можно долго говорить, кто лучше, кто более академичный, кто новаторский и так далее. Главное – расслышать. А для этого – услышать. Спасибо маме, подсадившей меня на классику и научившей ценить хорошее. Это, кстати, нелишнее в жизни умение. Слушать и слышать. «Ты начал с той музыки, к которой люди в тридцать лет приходят только», – однажды сказал мне коллега-журналист. Сам он любил настоящий хороший рок, как многие парни в моём поколении, но в зрелом возрасте захотел чего-то более изысканного, что ли. Другого. Так с нормальными мыслящими людьми часто бывает. Я знал человека, который всю юность слушал Deep Purple, Jethro Tull и всякий прочий классик-рок – великие вещи, однозначно! – но потом его пробило на классику. И так, что он стал ею торговать. На дисках. Превратился из инженера в бизнесмена, представьте себе.

А вкус можно развивать. И нужно. Но это тема для отдельного пособия «Как полюбить серьёзную музыку». И зачем.

Конечно, есть разные способы справиться с тревогой. Надо успокоиться, постараться обрести новый смысл жизни.

Я попытался научиться медитировать – особенно вдохновился после поездки в Бурятию в феврале. Куда меня пригласили на очередной форум Colisium. Я там рассказывал молодым артистам и продюсерам про важность самопрезентации. Грубо говоря, как написать свою биографию и пресс-релиз, чтоб не опозориться. Заодно съездил в несколько дацанов. В том числе в знаменитый на весь мир Иволгинский.

Организаторы форума пугали: «Там минус тридцать! Одевайся теплее!»

Я, с одной стороны, москвич, человек северный практически, а с другой – исхудал за последнее время более чем на десять кило, гемоглобин низкий, в результате мёрз всё время. И ещё шесть часов лёту в тесной «Победе», где даже чаю тебе не предложат. Мне, человеку без желудка. Как же я такой путь перенесу?

Опасения все оказались напрасными. Долетел без сна, зажатый между двумя огромными храпящими бурятскими парнями («Выбор места за отдельную плату», – радужно улыбается представительница компании на регистрации.) По прилёте в Улан-Удэ в семь с копейками утра встретило солнышко, белейший снег и прозрачный чистый воздух. Про такой раньше говорили: хоть ложкой ешь.