Человек в искусстве экспрессионизма

Вспомним, что и слово «экспрессионисты» появилось в русском языке задолго до его утверждения в 1910 году в Германии – героиня рассказаА. П. Чехова «Попрыгунья» (1892) использовала его вместо слова «импрессионисты»: «…преоригинально, во вкусе французских экспрессионистов»².

Взаимопроникновение разных художественных направлений, их взаимообогащение и открытость иностранному опыту были характерной чертой русской культуры не только первых лет советской власти, но и предреволюционного времени. С процессом активного восприятия экспрессионизма соединялось стремление создать свой вариант нового искусства. «Похожие явления, – отмечал К. Уманский, – в поэзии и литературе (абстрагирование звука как такового и его абсолютизация Велимира Хлебникова, А. Крученых и т. д.), а также в музыке (Артур Лурье) подтверждают, что абсолютный экспрессионизм не случайно-произвольное, но нечто закономерно просчитанное. Это последнее слово “Нового искусства” и его революционно-деформирующей силы, и первое представление о новом синтезе. “Абстрактный экспрессионизм” есть совершенный экспрессионизм; он являет собой чистоту формы <…> Художник не представляет себе материю – он позволяет обретать форму переживаниям»³.

Одной из наиболее актуальных проблем современного российского литературоведения стал в последние десятилетия вопрос о русском экспрессионизме⁴. Интерпретация этого неоднозначного явления связана, в частности, с пересмотром традиционного деления художественной сферы в России начала XX века на реализм, символизм, футуризм и акмеизм, а также представлений об их последовательной смене. Создавая укрупненную картину литературного развития во взаимодействии, обогащении и проникновении новых идей не только в крупных течениях, но и в деятельности небольших групп и отдельных писателей, мы отмечаем диффузный характер многих процессов, их типологическую связь с зарубежными явлениями. Вместе с тем важным моментом исследования остается рассмотрение русской родословной экспрессионизма, обнаружение собственных национальных корней экспрессионизма, до сих пор нередко расцениваемого по инерции в качестве заимствованного и подражательного.

Экспрессионизм рассматривается нами как историко-культурное явление и как стилевая составляющая других литературно-художественных объединений, в частности, в области авангарда. Русский экспрессионизм формировался в стилевом многообразии и на основе реалистических, символистских, акмеистических, футуристических творческих потенциалов. Исследователи отмечают, что он складывался в России в начале XX века подспудно, проявлялся не как оформленное направление или школа, а как сильная художественная интенция, которая находит отражение в творчестве писателей разных тенденций и группировок на протяжении первой трети XX века.

Действительно, утверждая идеи прямого эмоционального воздействия, подчеркнутой субъективности творчества, отказа от правдоподобия в пользу деформации и гротеска, сгущения мотивов боли, крика, экспрессионисты разрушали оптимистическую перспективу так называемого «революционного романтизма». К тому же сущность экспрессионизма и границы понятия определить довольно сложно, несмотря на ясную семантику термина. С одной стороны, экспрессия, экспрессивность присущи самой природе художественного творчества, и только крайняя, экстатическая степень их проявления (отказ от правдоподобия в пользу деформации и гротеска, сгущение мотивов боли, крика) может свидетельствовать об экспрессионистском способе выражения. С другой стороны, программа экспрессионизма складывалась стихийно, вбирала широкий круг типологически родственных, но не принадлежащих ему явлений, привлекала многих писателей и художников, не всегда разделявших его мировоззренческие основы. Наглядный пример тому В. Маяковский, которого вслед за Луначарским мы считаем наиболее близким к немецким экспрессионистам⁵. Однако, ценя их сатирический, антибуржуазный пафос, Маяковский не соглашался с пессимистическими, болезненными настроениями, «тоскливым криком о возрождениии»⁶.

Сильная экспрессионистская тенденция, которая намечалась в первые десятилетия XX века, многое сделала для обновления литературных традиций. Но из-за ограниченного восприятия экспрессионизма лишь в качестве организационно оформленной литературной школы или группировки этот феномен оставался малоизученным.

В перспективе завершивших свое существование художественных течений первой трети XX века восприятие многих процессов естественно усложнилось⁷. В русском футуризме мы обнаруживаем существование двух тенденций – это романтическая (содержательная, экспрессивная) и конструктивная (заумная, беспредметная).

В декларациях и творческой практике виден также широкий спектр программных, стилеобразующих и тематических признаков иных художественных движений, одни из которых воспринимались как противостоящие (натурализм, символизм), другие, не успевшие обрести целостные формы, существовали внутри футуризма на уровне тенденций (экспрессионизм, дадаизм, сюрреализм).