Человек в искусстве экспрессионизма

Duh v prostoru.
Požar neviht razžarja temo.
Duh gorí v prostoru.
Magično luč razseva.
Zelena okna razsvetljenega
brzovlaka na viaduktu.
Sam gorim in sebi svetim;
slepi čutijo samo elektriko
moje luči, ne vidijo svita.
A vsi trepečejo kakor jaz,
kakor v smrtnem opoju.
In ne vedó, da je to trepet
kril, ki se hočejo razprostreti,
izžareti kot zlati ogenj v noč.
In preklinjajo policaje sonca,
ki spijo ponoči
kakor malomeščani.
In vsi ljudje spijo ponoči
in ne čutijo magičnih razodetij,
ki sijejo v meni iz mene.
Ljudje so evakuacija duha.
Anomalija psihologije¹⁰⁸

.

Дух в пространстве.
Пожар гроз озаряет тьму.
Дух горит в пространстве,
рассеивая магический свет.
Мерцают зеленые окна
скорого поезда на виадуке.
Я сам горю и освещаю себе путь;
слепые чувствуют только электричество
моего света, не видя сияния.
Но всех, как и меня, бьет дрожь,
словно в смертельном опьянении.
И не знают они, что это трепет
крыльев, которые хотят раскрыться,
сгореть как золотой огонь в ночи.
И бранятся полицейские солнца,
спящие ночью
как все мещане.
И все люди погружены в ночной сон
и не чувствуют волшебных откровений,
сияющих во мне, из меня.
Люди – эвакуация духа.
Аномалия психологии.

Так человек-молния, человек, по-ницшеански несущий в себе электрический заряд, выступает тем самым Новым человеком у Косовела (данное словосочетание он как правило пишет с заглавной буквы), который благодаря своей кипящей энергии способен преобразиться сам и стать залогом перерождения нового человечества. Этот новый человек, безусловно, также отчасти плод идей немецкого экспрессионистского активизма, вопреки тому, что Косовел провозглашает экспрессионизм пройденным для себя этапом. Переход на новую стадию, как мы уже сказали, он связывает с авангардистскими экспериментами в духе русского конструктивизма. Тут новый человек уже приобретает черты не экспрессионистского человека, потерпевшего поражение в неудавшейся Ноябрьской революции в Германии, а черты человека с Востока.

Электричество как одна из главных характеристик нового человека при этом не несет в себе свойства технизированного мира, а, напротив, противостоит ему, речь идет о природном электричестве, символизирующем душу, динамичную и непредсказуемую энергию, наделяющую лирического героя невероятной силой. Так, косовеловское видение будущего парадоксальным образом объединяет дискурсы активистского экспрессионизма, коммунистического бунта, ницшеанства, пацифистского гуманизма и христианские мотивы.

Используя прием симультанизма, в духе произведений Якоба ван Ходдиса «Конец света» (1910) и Ивана Голля «Париж горит» (1921), Косовел в стихотворении «Любляна спит» рисует наравне с банальными сценами из городской жизни свершающиеся в Европе глобальные сдвиги, на все это как нечто титаническое и сметающее все омертвевшее на своем пути надвигается «новое человечество»:

V rdečem kaosu prihaja
novo človečanstvo! Ljubljana spi.
Evropa umira v rdeči luči.
Vse telefonske zveze pretrgane.
O, saj je brezžični!
Slepi konj.
[Tvoje oči kot da so iz
italijanskih slik.]
Iz rjavih zidov
vstajajo beli stolpovi.
Potop.
Evropa stopa v grob.
Prihajamo z orkanom.
S strupenimi plini.
[Tvoje ustne so kot jagoda.]
Ljubljana spi.
Kondukter na tramvaju spi,
V kavarni Evropi
čitajo Slovenski narod.
Trkanje biljardnih krogel¹⁰⁹

.