Человек в коричневом костюме. Тайна замка Чимниз. Убийство Роджера Экройда

— Простите? — не понял незнакомец.

— Земля уже холодная, очень опасно — стоять на коленях. Мне показалось, вы чихнули.

— Да, у меня насморк, — подтвердил незнакомец.

— Вот именно, насморк. А вы знаете, как вредно удерживаться от чихания. Один известный врач только вчера говорил об этом. Не чихать, когда хочется, — очень опасно для здоровья. Точно не помню, почему — то ли от этого страдают бронхи, то ли еще что, но я вам категорически не рекомендую сдерживать чих. Хочется чихнуть — непременно чихайте. За сим до свидания.

— До свидания. И огромное вам спасибо, мосье, что указали мне верный путь.

— Еще один подозрительный постоялец из местной гостиницы, — задумчиво проговорил Энтони, глядя вслед удаляющемуся человеку в светлом плаще. — Сразу и не скажешь, кто он таков. С виду — французский коммерсант. На Красную Руку не похож. А может, это представитель еще одной — третьей — партии многострадальной Герцословакии? Гувернантка-француженка живет во второй комнате с краю. Загадочный француз ползает на коленях и подслушивает разговоры, вовсе не предназначенные для его ушей. Все это неспроста, ох неспроста.

Разговаривая так с самим собой, Энтони неторопливо брел к дому. На террасе он увидел совершенно подавленного лорда Кейтерэма в обществе двух новых гостей. Заметив Энтони, лорд несколько оживился.

— А вот и вы. Позвольте представить, барон, э-э-э, капитан Андрасси. Мистер Энтони Кейд.

Барон настороженно воззрился на Энтони с сугубым подозрением.

— Мистер Кейд? — сухо переспросил он. — Не думаю.

— Два слова наедине, барон, — сказал Энтони. — Я все объясню.

Барон важно кивнул, и они отошли в дальний конец террасы.

— Барон, — начал Энтони. — Всецело полагаюсь на ваше снисхождение. Я совершил поступок, безусловно недостойный английского джентльмена — назвался вымышленным именем. Я представился вам как Джеймс Макграт. Но позвольте заметить, барон, в нашем с вами случае это мало что или, осмелюсь сказать, совсем ничего не меняло. Вы безусловно знакомы с трудами Шекспира[141], барон, и, конечно, помните, что он не придавал решающего значения тому, что роза называется розою, а не как-то иначе[142]. Это как раз наш с вами случай, барон. Вам нужен был человек, владеющий мемуарами покойного графа. Этим человеком был я. И, как вам хорошо известно, барон, теперь я таковым не являюсь — мемуаров у меня больше нет. Очень ловкий трюк, барон, очень ловкий трюк. Вами придуман или вашим патроном?

— Его высочества собственная идея то была. И кроме того, никому осуществить не дано было ее.

— Он справился блестяще, — одобрительно кивнул Энтони. — Я ни на секунду не усомнился, что передо мной настоящий англичанин.

— Образование английского джентльмена великий князь получил, — пояснил барон. — Обычай Герцословакии таков есть.

— Никакому мошеннику-профессионалу не удалось бы лучше обстряпать это дело. Однако не сочтите за нескромность, барон, но какова судьба мемуаров?

— Как джентльмен джентльмену… — начал барон.

— Вы так любезны, барон, — перебил его Энтони. — Никогда меня так часто не величали джентльменом, как последние двое суток.

— Вам я могу говорить это: полагаю, мемуары огню преданы.

— Полагаете, но точно не знаете? Не так ли?

— Его высочество у себя держал их. Цель его была прочитать их, а затем сразу предать огню их.

— Понимаю. Но согласитесь, это не та литература, чтобы пробежать глазами за полчаса?

— Среди вещей убиенного моего господина не обнаружили их. Значит, предали огню их.

— Интересно. — Энтони помолчал. — Вы знаете, чем вызван мой вопрос, барон? Дело в том, что, как вам, наверное, уже известно, на меня пало подозрение в убийстве. И честь обязывает меня доказать полную несостоятельность этого подозрения. Чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений.

— Безусловно, — важно кивнул барон. — Этого требует кодекс чести.

— Именно. Вы очень точно формулируете подобные вещи. К сожалению, я лишен такой способности. Но, однако, продолжу. Единственный способ доказать свою невиновность — найти настоящего убийцу, а для этого необходимо знать все обстоятельства дела. Судьба мемуаров покойного графа — очень важный вопрос.

Желание завладеть ими вполне может послужить мотивом для убийства. Скажите, барон, вам это кажется вероятным?

На мгновение барон задумался.

— Вы сами разве мемуары не читали? — осторожно спросил он.

— Спасибо, барон, мне кажется, я уже получил ответ на свой вопрос. — Энтони улыбнулся. — И еще, должен вас честно предупредить, барон. Я по-прежнему намерен доставить в издательство мемуары в указанный срок, то есть до следующей среды, тринадцатого октября.

Барон недоумевающе поглядел на него.

— Но ведь их у вас нет.

— Я сказал до среды, барон. Сегодня — пятница. Так что в моем распоряжении еще пять дней.

— Но если преданы огню они?

— Не думаю. У меня есть основания сомневаться в этом.

Энтони и барон подошли к углу террасы, из-за которого неожиданно появился грузный человек. Энтони, до сих пор не встречавший великого Айзекстайна, с интересом поглядел на него.

— А, барон. — Айзекстайн вынул изо рта огромную сигару. — Плохи наши дела, очень плохи.