Человек в коричневом костюме. Тайна замка Чимниз. Убийство Роджера Экройда

— Ну, вам виднее. Видите ли, эта смесь бульканья и лая мне не по силам и потому я для простоты предпочитаю называть его Лирохвостом. Так это он вас послал?

Подобное предположение до глубины души возмутило незнакомца. Плевать он хотел на барона, сообщил он Энтони, и тот час же подтвердил свое фигуральное выражение вполне реальным действием. Потом достал из кармана лист бумаги и швырнул на стол.

— Смотри, — прошипел он. — Смотри и трепещи, проклятый британец.

Энтони с любопытством подчинился первой половине приказа. На листе была неумело, но довольно похоже нарисована красная рука с растопыренными пальцами.

— Похоже на руку, — сказал он. — Но если вы скажете, что это восход солнца на Северном полюсе, я готов согласиться и на это.

— Это знак Братства Красной Руки. Я — член Братства.

— Да что вы говорите? — Энтони с нескрываемым интересом поглядел на незнакомца. — И у вас там все такие? Любопытно, что думает по этому поводу Британское общество генетиков?

Незнакомец злобно зарычал:

— Собака. Ты хуже собаки. Продажный наймит прогнившей монархии. Давай мемуары, и мы дарим тебе жизнь. Братство милосердно.

— Спасибо. Это очень мило с вашей стороны, — сказал Энтони. — Но, боюсь, здесь вкралось недопонимание. Видите ли, я должен передать рукопись не вашей замечательной организации, а вполне определенной издательской фирме.

Член Братства Красной Руки расхохотался.

— Ха! Неужели ты думаешь, что тебе позволят добраться до издательства живым? Хватит валять дурака. Рукопись на стол, а не то я стреляю.

Он вынул из кармана револьвер и угрожающе потряс им.

Но он явно недооценил Энтони Кейда — не привык иметь дело с людьми, обладающими молниеносной реакцией. Энтони не стал дожидаться, пока ствол револьвера примет горизонтальное положение. В мгновение ока он бросился вперед и вышиб оружие. Удар был так силен, что незадачливого бандита развернуло на сто восемьдесят градусов и тот оказался спиной к Энтони.

Соблазн был слишком велик. Мощным пинком Энтони отправил незваного гостя в открытую дверь. Вылетев из номера в коридор, тот с грохотом рухнул на пол.

Энтони вышел из номера вслед за ним, но доблестный член Братства Красной Руки, похоже, не хотел продолжения разговора. С трудом, враскорячку, встав на ноги, он поспешно поковылял прочь. Энтони счел преследование излишним и вернулся в номер.

— Тоже мне — Братство Красной Руки, — усмехнулся он. — Наружность живописная, но для решительных действий не годится. Интересно, как он сюда попал? Одно, во всяком случае, ясно: работка оказалась не такой уж простой. Я стою поперек дороги и монархистам и революционерам. Похоже, вскоре следует ожидать делегаций от националистов и независимых либералов. Стало быть, надо сегодня же вечером прочесть мемуары.

Он посмотрел на часы. Почти девять. Неплохо бы поужинать. Вряд ли сегодня будут еще опасные посетители, но на всякий случай осторожность не помешает. Обидно, если чемодан с рукописью умыкнут, пока он ужинает внизу в ресторане. Он позвонил и попросил меню. Заказал несколько блюд и бутылку бордо. Официант принял заказ и удалился.

В ожидании ужина Энтони достал сверток с рукописью графа Стилптича и положил его на стол рядом с пачкой писем.

В дверь постучали, и официант вкатил сервировочный столик. Энтони отошел к камину. Стоя спиной к комнате, он мельком взглянул в висевшее прямо перед ним зеркало и увидел забавную картину. Официант пожирал глазами сверток с рукописью. Осторожно покосившись на неподвижную спину Энтони, он медленно двинулся вокруг стола, подбираясь к свертку. Руки его дрожали, он в волнении облизал пересохшие губы. Энтони повнимательнее рассмотрел его. Высокий, ловкий, как и положено официанту, с гладко выбритым подвижным лицом. Скорее итальянец, чем француз, решил Энтони.

В решающий момент Энтони резко обернулся. Официант едва заметно вздрогнул и сделал вид, что поправляет солонку.

— Как вас зовут? — неожиданно спросил Энтони.

— Джузеппе, мосье.

— Итальянец?

— Да, мосье.

Энтони заговорил по-итальянски, и официант довольно свободно отвечал. Наконец Энтони кивком отпустил его, но за ужином, который принес Джузеппе, ни на минуту не переставал размышлять. Может, он ошибается? Может, интерес Джузеппе к свертку — простое любопытство? Вспомнив, однако, лихорадочное волнение официанта, он отверг это предложение. Как бы то ни было, поведение Джузеппе его озадачило.

— Черт возьми, — пробормотал он, — не могут же все на свете охотиться за этими мемуарами. Наверное, все-таки мне показалось.

Поужинав и дождавшись, когда уберут посуду, Энтони приступил к мемуарам. Почерк у покойного графа был скверный, и дело продвигалось очень медленно. Вскоре зевки Энтони стали следовать с угрожающей частотой. К концу четвертой главы он сдался. Насколько можно судить, мемуары графа — просто скучная и бездарная болтовня, в которой не только скандала, но и намека на скандал не было.