Человек за бортом. Полярная повесть

Поначалу Никита рассказывал скупо, потом незаметно для себя увлекся. Начальник медсанчасти его не перебивал; напротив, слушал очень внимательно. Все, что надо, он уже про Максимова знал, и ему по душе был этот молодой доктор, который не побоялся из академической семьи уехать аж на Южный полюс, где вкалывал полтора года. О работе врача на зимовках многоопытный полковник знал не понаслышке.

– Скрывать не стану, нам нужны люди, умеющие работать в экстремальных условиях. Потому что вся наша система МЧС – это сплошные чрезвычайные ситуации, отсюда и название. Мы готовы тебя взять. Поначалу посидишь на приеме больных в медсанчасти, присмотришься. Когда поймем, что готов, доверим командировки.

– Дальние, надолго? – спросил Максимов.

– Всякие, и близкие и дальние, но долгих почти не бывает. Мы же по сути спасатели. Приехал, оказал помощь, прооперировал, вернулся.

– Я согласен, – не раздумывая, выпалил Никита.

– Молодец, – одобрил Николай Сергеевич. – Люблю людей решительных, сам такой. Работа у нас живая, интересная, а медсанчасть – любая больница позавидует. Так что не пожалеешь. Правильное решение принял. А раз так – отправляйся в кадры, там предупреждены.

Он выходил из здания МЧС, все еще не веря, что через неделю он, Никита Максимов, может приступить к исполнению своих обязанностей врача-хирурга медсанчасти Министерства по чрезвычайным ситуациям. Все это было как во сне, в чудесном сне. Но лежащий в кармане бланк временного удостоверения, которое получил каких-нибудь десять минут назад, не оставлял никаких сомнений – это явь. Хотелось побежать вприпрыжку, запеть что-нибудь разудалое во весь голос, но он сдержался: вокруг полно было людей, еще примут за психа или пьяного…

Первым же рейсом следующего дня Максимов вылетел в Санкт-Петербург, за своей трудовой книжкой. Все его попытки получить документ по почте ни к чему не привели. На его письменные запросы никто попросту не отвечал, а когда после многочисленных писем он, наконец, дозвонился до медуправления Института полюса, начальник, сославшись на инструкцию, заявил, что трудовые книжки по почте не высылаются, нужно приехать лично.

В медуправлении его отправили в отдел кадров. Пожилая грузная тетка с хриплым голосом курильщика, кряхтя и надсадно кашляя, поднялась со своего места, достала из шкафа длинную коробку с буквой «М» на торце, быстро перебрала несколько документов и переспросила: «Как имя-отчество?» Потом покачала головой: «Нет у меня твоего «трудняка». Здесь всего-то пять Максимовых, но Никиты Борисовича Максимова нет. А кому ты ее отдавал?» И услышав, что книжку он оставил в спецотделе ухмыльнулась:

– Ну, ясно, обычные штучки Говнадия Ивановича.

– Кого-кого? – не понял Никита.

– Слащинина, из спецотдела. Звать его Геннадий Иванович, но мы его за паскудный характер Говнадием Иванычем обзываем, – в имени Слащинина тетка с явным удовольствием делала ударение на букве «о». – Не знал, что ли?

– Откуда мне знать, он как-то не представился, – пробормотал врач.

– Ну, не знал, так знай. Его из органов выперли, вот он теперь здесь на всех зло срывает. Ничем тебе помочь не могу, топай к Говнадию, пусть в своем сейфе твою трудовую ищет.

Слащинин, не глядя в глаза Максимову, велел написать ему официальный запрос и прийти через три-четыре дня, лучше через недельку.

– Но мне на работу оформляться надо, – запротестовал, было, Никита, но чиновник строго его оборвал:

– Нечего здесь свои порядки устанавливать. Сказано через неделю, значит, через неделю.

Как не хотелось Никите беспокоить свое новое начальство, но другого выхода он не видел. Да в конце концов следовало и предупредить о возможной задержке. Трубников все понял мгновенно. Только уточнил: «Еще раз зайти к нему можешь, прямо сейчас? Только телефон не отключай. Зайди, протяни трубку и скажи: «С вами будет говорить полковник Трубников из МЧС. Все понял? Выполняй!»

Телефонный разговор был коротким. Слащинин вернул телефон доктору, но все-таки взял мелочный реванш и, в соответствии со своим говнистым прозвищем, документ не отдал сразу, а велел зайти за трудовой книжкой в отдел кадров через два часа. К вечернему московскому рейсу Никита успел впритык.

На новом месте Максимову нравилось решительно все* и дежурства, и короткие, но такие насыщенные командировки. Он уже успел побывать в непроходимых тамбовских лесах, где оперировал охотника, которого подрал медведь, летал на пожар газовой скважины, сделал несколько операций в Москве.

Через три месяца его вызвал к себе начальник медсанчасти. Полковник был немногословен.

– Отправляем группу хирургов и травматологов в Сирию, на помощь военным медикам, – сказал Николай Сергеевич. – Командировка на месяц, только по добровольному согласию.

– Я готов, – коротко заявил Никита.

– Другого ответа не ждал, – улыбнулся Трубников. – Езжай домой, собирайся. Вылет завтра. Да, вот еще что. Родных волновать не стоит. Скажи, что обычная командировка, в пределах России. Потом расскажешь, где был.