Человек за бортом. Полярная повесть

– Одну. В медпункте полярной станции. Но операция была очень сложная, к тому же оперировал без медсестры, с одним только анестезиологом, – горделиво ответил Никита.

Но подробности зама не интересовали.

– Одну, – хмыкнул он скептически. – Всего лишь одну. Вы сами-то понимаете, что одна-единственная операция за два года – это ничего?

– То есть вы полагаете, что за два года, пока я находился в экспедиции, как хирург я полностью дисквалифицировался…

– Именно так я и полагаю, – подтвердил хирург. – Я ни в коем случае не умаляю вашей деятельности в качестве врача на полярной станции. Но медпункт и клиника суть понятия разные. А вы пришли в клинику, хотите здесь работать, а ведь у нас хирурги ежедневно по три, а то и по пять операций делают… Впрочем, оставьте свои документы, мы рассмотрим и, в случае положительно решения, вам позвоним.

Собственно, чего-то подобного Никита и ожидал. Когда на семейном совете он сказал, что хочет вернуться в хирургию, дед сердито засопел:

– И ты всерьез полагаешь, что имеешь право сейчас возвращаться к хирургическому столу? Тебе не кажется, что твое решение несколько самонадеянное? Впрочем, ты не слушал нас и тогда, когда мы отговаривали тебя от этой безрассудной затеи ехать на полюс, и сейчас, похоже, наше мнение тебя тоже не интересует.

– Ну зачем ты так, дед?

– А затем! – вспылил Максимов-старший. – Хирургия, как и любая другая область медицины, на месте не стоит. Ты не просто два, ты целых два (!) года не практиковал. Ты не читал никаких научных журналов, не знаешь, что теперь происходит в нашей специальности, какие новые методики…

Отец во время этого тягостного разговора молчал, не произнес ни слова. Да и о чем говорить, когда главное сказано старшим в семье. Вечером, когда все уже улеглись, мама зазвала Никиту на кухню.

– Сынок, дед уже остыл, он готов тебе помочь, но он считает, что сначала нужно пройти переподготовку, постажироваться у опытного хирурга, и он готов тебе в этом помочь. Ты сам должен принять такое же решение и попросить его посодействовать.

– Нет, мама, я уж как-нибудь сам.

– Сам, опять сам, ничему тебя жизнь не учит, – огорчилась мать. – Пойми, Никитушка, дело даже не в том, что ты давно не работал по специальности. И папа, и дед всегда говорили, что у тебя руки золотые, что ты со временем можешь стать настоящим хирургом. Но сейчас такой век – без протекции не то что в серьезную клинику – в обычную районную больницу, и то не устроишься.

– Мамуля, ты пойми, – мягко возразил сын. – Я не хочу, чтобы за моей спиной шушукались и говорили, что я работаю только потому, что мои дед и отец академики Максимовы. Я тоже Максимов – сам по себе, и я смогу это доказать, вот увидишь. Я взрослый человек, у меня семья, жена, сын, я за них в ответе.

– Все, что я увижу, это то, как ты мучаешься, – горько вздохнула мама. – Ты сейчас правильно сказал, что ты теперь в ответе за свою семью. Так что не торопись отказываться от помощи, подумай хорошенько.

Когда Никита пересказал этот разговор жене, Варя погладила его по голове:

– Мама права, ничему тебя жизнь не учит. Как считал, что ходить нужно только прямо и идти только вперед, так и считаешь. А иногда и отступать тоже надо уметь, чтобы лоб не разбить.

Свои резюме Максимов разослал в клиники, больницы, но ответа так и не получил. А когда сам, без приглашения, явился к замглавврача по хирургии одной из больниц, то тот прямо ему и заявил, что специалистом доктора Максимова не считает.

Слякотную московскую осень сменила бесснежная зима. И когда Никита выходил из дома легко одетый и мама или Варя кричали ему вслед, что надо теплую куртку надеть и шарф непременно, холодно же на улице, он лишь усмехался. Разве это холодно? По полярным понятиям, так просто лето. Гуляя с сыном и толкая впереди себя колясочку, он строил всевозможные планы. Возвращаясь домой, отправлял новые письма по электронной почте. Так прошло полгода.

Летним вечером раздался звонок мобильного телефона – номер был неизвестным.

– Никита Борисович Максимов? – спросили его. – С вами говорят из медсанчасти МЧС. Вы прислали нам свое резюме. Ждем вас завтра к десяти ноль-ноль на собеседование по адресу…

Начальник медсанчасти полковник Трубников принял его радушно:

– Садись, садись, полярник, в ногах правды нет, – и рассмеялся: – Но нет ее и выше. Чаю хочешь? Или ты у себя на полюсе больше к «шилу» привык?

«Проверяет», – подумал Никита и ответил сдержанно:

– Чай мне больше нравится.

– Рассказывай – коротко, но подробно: где работал, что делать умеешь? – потребовал Николай Сергеевич.

– Там все написано, – все так же сдержанно ответил Максимов, увидев на столе полковника свое резюме.

– А мне неинтересно, что там написано, – возразил Трубников. – Я живого человека послушать хочу, понять, из какого ты теста вылеплен.