Читаем Человек Желания полностью

И коль не правы в наших мыслях мы, задушим их в зачатке, не дав подняться им до слова, поскольку слово наше намного ближе лукавству нашего врага, чем наша мысль.

Когда же наши словеса не сообразны истине – пусть, в общем, они верны, но раздаются без благоразумия – лукавый враг запечатлеет их тотчас же знаком своего господства, сбив с правильной дороги.

Так станем бдеть же больше в десять раз над всеми нашими трудами: о них он знает еще раньше, а потому всегда готов разрушить их иль извратить. Он в силах исказить молитвы наши даже!

103

Отяготили атмосферу облака: они простор небес покрыли, от нас упрятав лик и ясность солнца. И тотчас как они развеиваться стали, возникла радуга, нам знаменуя восстановление порядка.

Плачь, человечества семейство, и начинай подобно этому рассеивать нагроможденье беззаконий, которые тебя скрывают от солнца правосудия! Тогда нагроможденье не преминет преобразиться в воду, коль хочешь ты, по крайней мере, узреть соцветья радуги! Каков есть человек, что скорби не познал? И солнце пробиться сможет ясностью своей в предел людской, когда нагроможденье беззаконий развеется и в слезы человека претворится.

Необходимо, чтобы слезы семейства человечества образовали полные потоки и увенчали бы юдоль земную. И чтобы русла рек, от них переполняясь, вдаль устремили это наводненье, моря им расширяя.

Без этого жестокого и скорбного закона свой диск светило солнца не покажет человеку, и мы сказать не сможем: Господь позволил спасение познать, которое Он сохранил для нас; и правосудие Он проявил перед лицом народов.

104

Смотрите же, какими изумленными бывают дети, когда их чувства, развиваясь, вокруг себя встречают множество неведомых предметов. И почему в час расставанья с этим мiром не будем мы тому дивиться, что встретим на пути своем?

Нет ничего порожнего, а значит, нельзя терять из виду нам ребенка образ. И по его примеру продвинемся мы дальше, возрастая, и более предметов, разделившись, нам станут интересны.

Что есть утроба нашей матери в сравнении с физическим сим мiром? Чем мiр физический является по отношению к тому, который ожидает нас в рождении втором?

И при вхождении в грядущий мiр жизнь духа пронизает свойство всякое у нашей сущности. О, сколь в утешении славен последний час труда, когда мы воспоем священные псалмы у портиков святых!

Подвешены над нашею землей блистающие звезды, как будто бы лампады над гробницами умерших. Мы также будем бодрствовать поверх могил у тех, кто почивает сном невежества и преступленья своего.

Хранитель Ангел верный облечет нас этой кроткой службой в дольнем мiре во время странствования земного. Сумеем ли подобными Хранителю стать от людского века? Не достижимо это ли одним огнем скорбей живых, возженных в нас? Ведь только этому благодаря в нас начинается духовное рожденье.

Тогда, по образу пророков, рыдает и стенает человек и, возлегая в средоточье вздохов, проводит ночь в слезах, и поднимается он, плача, и всякий день он носит горечь в своем сердце.

Муж истины, путем такого испытанья пройти ты должен; насколько ты его пройдешь, настолько сможешь чудеса творить, а без него – рассматриваться будешь нерожденным.

В каких ужасных катастрофах, которыми должно все завершиться, закон мы новый изучаем вместе с естеством. Людские души постарайтесь, чтоб потрясенья эти не обнаружили у вас ни гнилостной закваски, ни порочных нравов, способных забродить и уничтожить смертных.

Вы в здравии и чистоте хранитесь, чтобы помочь тому, кто будет болен, и утешенье удрученному подать.

105

Посмеет кто об истине вещать, коль не почувствует, что его сердце не прикоснулось к ней вживую? И кто посмеет заниматься ремеслом, когда ему Господь о том не дал понятья, и тонкостей труда не изучил он?

Итак, оставьте действовать над вами Деснице Божией и путь не преграждайте сокам, – вы станете большими плодовитыми древами, способными произвести плодов любые виды.

Предвестник Имени Господня – мудрость; приносит блага вместе с ней Господне Имя. Оно весь мiр произвело; Оно – творец и пища мысли; Оно в спасенье человека облекло в земле погибели.

Своей Десницей Оно все умеряет, не поддаваясь желаньям вашим чересчур поспешным; однако Оно пребудет рядом с тем, кто Ему предался и больше не желает иметь иного господина. Я стану бодрствовать и в трепете, и в страхе, не ведая, что промышляешь обо мне Ты.

Блаженный тот, в ком завязь беззакония исчерпывает собственные силы в дольнем мiрe, во внешнюю среду отбрасывая все свои побеги! Блаженный тот, который не уносит с собою это семя в предел животворящий!

Она бы с ним произвела, как в мiрe этом покрыв колючками плодоносящие растенья, и в терниях убила бы великолепные и сочные плоды. И чем тогда бы человек питаться стал?

Так снизойди в мфского человека, святое семя правосудия и истины, и заглуши в нем чуждые растенья, и чтобы ветви ваши собой покрыли землю всю, вершины – над временем бы проросли!

106

Перейти на страницу:

Похожие книги

Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука