Человек Желания

Но отчего запрещено нам без остатка созерцанье мiрa? Не для того ли здесь мы пребываем, чтоб изучить и различить добро и зло? Исследуя природу, вы нас научите, что в созданных вещах все переходит только в собственную противоположность, и это собой являет видимую внешность, где все копируется.

Научите вы нас, что воинств шесть, которые природу защищают, ей не хватают, дабы уберечь саму от произвола; она способна обрести спокойствие свое в числе, какое совершеннее шести.

В общении людском нам не дано ль восполнить часть живую призванья истинного своего? И для него мы не должны ли создавать различные творенья слова, рассматривая их со всех сторон?

Ведь каково очарование для человека ощущать в труде, что действие и слово существуют, все ими полнится, поскольку они универсальны! Но для того, чтобы достичь блаженной этой цели, необходимо больше слушать, ибо, когда стесняешь в разговоре ты себя, то знание твое способно в систему обратиться, уподобляясь знаниям иным.

110

Взалкаю, как моя душа томится от скорби нравственной моих собратий; но естеством своим посвящена она работе этой милосердной.

О, сколь она бессмертна, и если даже свой замысел не одолеет, то все же не сможет ничего утратить для себя самой, поскольку приблизилась к единству посредством собственного жертвоприношенья, какое через беспредельность удержала.

Я отдаю свои земные попеченья физическим грехам своих собратий; пусть никогда и не ищу, чтоб плоть моя их немощи в себя вобрала бы для облегченья им.

Увы, по мере сущности и сил наши тела ограничение являют, и так передавая милосердье, я мог себя убить бы бесполезно.

И сей предосторожностью я воспрепятствую лукавому мне передать любые из его деяний смутных, которые для нас не преминут облечься в добродетель.

И я предупрежу себе подобных, что ищет он нас в заблуждение ввести посредством добродетелей сверх меры, дабы нас сделать жертвами своими.

111

И если Господь духовная и нравственная сущность (чему число людское являет доказательство вернейшее), то разве не должен Он иметь во всех Своих твореньях духовную и нравственную цель?

И разве можем мы, не будучи безумцами, иметь иной предмет для изучения Его произведений, чем воедино слитые премудрость, нравственность, духовность? Ведь если в Его трудах искать другую вещь, не означает ли сие искать того, чего не существует, чего мы не смогли бы в них найти?

Ученые мiрские, каким же образом установить предназначенья эти, которые, казалось бы, присущи были сотворению природы, поскольку вы их пылко изгоняли со своего пути? И каковы плоды духовности, морали, премудрости у вас, полученные от причин вторичных преходящих, которые во всех телах вы изучили?

И если Господь имеет нравственную цель во всех Своих произведеньях, спросите у Него о заключительной причине творений тех же самых, а не об их строении, которое не ведает о них и не сумеет вам об этом рассказать.

Не отрицайте Бога, не отрицайте число души своей, не говорите, что цель моральная в творениях Господних являлась бесполезной для познанья.

Наоборот, цель эта – единственное, что открыть возможно; ее познание вам пользу принесет. Зачем же заставлять свой разум идти к проклятиям дорогой заблуждений?

Для вас, желанья души, необходимо научаться чтить себя. И если предел конечный всех существ является моральной целью, густые облака способны скрыть сегодня планы предназначения вселенского сего; но мы, по крайней мере, должны иметь не только цель моральную в пути бессмертном нашей сущности.

Над истиною этой размышляйте. Смотрите, как наш путь соединен с законом, твореньями верховного начала; и каковым бы ни было для нас сегодня предназначенье наше древнее, никак не можем в нем мы пренебречь моралью, ведь невозможно нам ее отвергнуть.

112

И, несомненно, есть в природе подлинный диапазон; особо применим ко всякой вещи он. И если ты используешь другой, то, что способен ты произвести тогда? Ведь, несмотря на верность всех твоих звучаний, что с гаммой согласуются, фальшивыми из-за него они пребудут: диапазон останется самим собой.

Желаешь ли узнать препятствие иное? Мелодия есть проявленье ощутимое возвышенных деяний. И будет совершенной ли она, коль приближается к порядку и гармонии лишь в отношеньях, возникающих меж ними?

И почему столь поразительны творенья музыкальные у древних? Там музыка приспособлялась к потокам, ее передающим, и поражала благодаря нисшедшим добродетелям.

Воображения и чувства, охватывая пылом музыканта, за ним ли сохранят впредь первенство и превосходство, когда они от этих потоков и восприятия далёки?

Столетий современных музыка, бессильная ты в слабости своей; порой ты нам понравиться способна и даже взволновать, однако подвластно ли тебе возвысить и наставить нас, и в силах ли тебе оттенки разные запечатлеть?