Человек Желания

И если человек не пренебрег бы размышленьем о законах Божьих и созерцанием возвышенных предметов Его мысли, зло не сумело бы в него проникнуть; и даже ныне, когда бы затворил для беззаконья сердце, оно б оттуда не имело никакого исхожденья, чтобы скользить по мiрy невозбранно.

Узнайте здесь большую ужасающую тайну. О, сердце человека, ты есть уход единственный в потоке лжи и смерти, крадущейся обычно над землей.

Единый ты исход оттуда, где ядовитый змей вздымает свою властолюбивую главу, оттуда, где глаза его сверкают ярко элементарным светом, поскольку его узилище погребено намного ниже юдоли нашей.

Ведь именно оттуда, разоблачая блага, каковыми мы окружены, он изрыгает яд свой на благотворные растенья, нам данные для пропитания и исцеленья.

Преграда беззакония становится похожей на беззаконие само. Так тьме промолвил человек: «Входи свободно, я часовым своим сказал тебя впустить без противленья. За мною следуй и смотри, и обучись тому, что ты узнать желаешь. Вот скипетр мой, а вот моя корона и все сокровища мои».

В мгновенье ока враг объял все чудеса; затем он их использовал для продвиженья своего господства, пускай они и появились только для царства истины. Он так исполнил для того лишь, чтоб девственную землю обратить в отравленное поле беззаконий.

Людское сердце, сколько же веков необходимо, чтобы тебя избавить от закваски, которой заражаешься? Услышите ли скорбные и жуткие усилья, что производят смертные для изблевания семян смертельных этих?

Возопием же, ибо сердце человека, которое должно являться преградой сумраку и злу, вдруг стало светом извращенья и заблуждения поводырем!

Возопием же, чтобы злу оно закрыло врата свои, и зло обречено бы на блуждание слепое стало в кромешной ночи сумрачных пещер!

147

Меня Бог окружил своею силой, подобно форту пред твердыней.

Зачем же прерывать мне мысли ход своей, когда питает Он ее и ей дает как будто быстроту потоков? Имеем мы нужду лишь в наших мыслях и уж никак не в мыслях от других людей.

Труда фундаментального колонны, мои глаза вас будут созерцать; вы станете предметом и радости моей, и восхищенья. Вы свет несли земным народам.

Вы непрестанно отворяете врата Спасения тому, кто, уходя с земли, спешит Израиля путями. И вы в конце времен сопроводите тех, кому войти дано под портики святые.

Всегда у вас перед очами отдельные пределы людского племени, и если в них закон премудрости доселе избегает ваших взоров, предохраняете вы области сии от абсолютной тьмы, им посылая с посреднической миссией светила, которые ваш свет им отражают.

Кто даст объять мне высоту колонн и охватить их протяженности величье? Их основания положены в земле живых; вершины их увенчаны лучами духа; и возвышаются они до храмового свода.

Взойдите же к единству, человеческие души; не оставляйте наугольник вы с отвесом до той поры, пока не станете столпами, чтобы глава ваша сокрылась в небесах.

Труды вы совершите те же, что и Искупитель сотворил, и даже больше, ведь действовал тогда Он только силой собственной, и с той поры, как Он к Отцу вознесся Своему, вам деланье дано как силою своей, так силою Святого Духа.

148

Узаконения людские, куда вы поместите человека, когда нарушил честь он? Не отнесете ли его вы к тем, кто честью никакой не обладает?

И почему же человек находится среди вещей, что слова никакого не имеют? Не от того ли, что согрешил он в слове сам?

Так и пророк Амос сказал: «Они будут передвигаться, сновать здесь и там в поисках Слова Господня, и они не найдут его вовсе».

Однако в означенное время благодать Господня послала Слово мiрозданья, чтоб нам оно защитою служило.

И правосудия закон великим был, утешительным, цельным, превосходным, ведь одинаково исшел от жизни. Но кто его сравнил бы с милосердия законом, в котором кротость такова, что непосильно никому измерить ни высоту его, ни ширину, ни глубину?

И все же, закон сей милосердья есть закон вторичный только; им судится, что будет нашим счастьем, когда в закон Отца мы вступим, или в закон троичный, который станет восполненьем Слова и полнотою действия Его!

Всё слово суть, и разве люди не прибегают непрерывно к помощи его чрез образ, взыскуя силы в деле всяком? И даже прения в беседах, не происходят ли во благо истины? Пусть и не стоит, право, чтоб слово ниспадало в них.

149

И принцип наших мыслей они смешали с чувством, какое лишь посредник их. Они желали, чтобы думала материя, хотя ее присутствие и вовсе не необходимо не только мысли человека, но и для ощущения его, поскольку он их в компонентах проверяет, которыми уже не обладает.

Они желали, чтоб материя дала бы нам идею Бога, хотя она не только не владеет ей, но даже не имеет идеи духа.