Читаем Человек Желания полностью

Они говаривали, будто бы являлись отцами духа их детей, как если бы необходимость помощи двум существам, подверженных материи законам, и не противоречило идее воспроизводства сущности простой.

Они желали мiр создать союзами единства, когда б образовалось только одно единство, и невозможно было бы его соединить ни с чем.

Иллюзии и ужасу они присваивали все разоблаченные идеи умозренья, которыми исполнилась земля; хотя, согласно им, ничто не может дойти до разуменья нашего, пока оно не отразилось в чувствах; и если эти вещи в сознании человека существуют, то это доказательство того, что прежде они отпечатлелись в его чувствах.

Они молиться не желали, ибо, с материей соединившись, они закончили неверием себе, что дерзновеннее, сильнее, чем она.

Они смешали все законы чисел и корень обрели в том, что являлось силой, и не желали брать за силу того, что корнем представало.

Себя же они мнили авторами слова, и языки между собой считали, родившимися из осколков наречий разных.

Они никак не сознавали, почему в произведениях их гения, пришлось отдать им столько преимуществ для воплощенья всех душевных качеств, благих иль скверных, и даже всех физических существ.

Они порочили поэзию, и разуменье оскорбили наше, и вид имели, будто бы от муз вдохновлены, хотя и обладали своими вдохновеньями лишь в памяти, или по отношению ко всем предметам, которые нас окружают, которых мы способны наблюдать столь, сколь и их.

Но, кажется, что заняты мы плотно уничтоженьем урожаев, которые должны кормить их, и насаждаем только сорняки, их разрушающие.

О, Истина, здесь повтори, что ты сказала некогда Исайе о Евреях беззаконных: «Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство? Вся голова в язвах, и все сердце исчахло. От подошвы головы до темени головы нет у него здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны, неочищенные и не обвязанные и не смягченные елеем» (Книга Пророка Исайи, Глава 1, стих 5,6).

150

И впредь искать не стану я раскрытие природы первородного греха. Любовь Спасителя мне даст познание ее: «Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне (…) Сия есть заповедь моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (От Иоанна Святое Благовествование, Глава 15, стих 4, 12, 13).

Явилась эта Сущность лишь для того, чтоб массу беззакония поколебать, тем показуя нам равновеликий вес; и тем субстанцию преображая. И если вес, какой принес Собой Спаситель, является единством и любовью к ближним, то Тот, Который пришел уравновесить все есть разделение Любви в Самой Себе.

Себя ты любишь одного, начало беззакония. Любить в единстве прекратила твоя сущность, и с этих пор все твои свойства извратились, хоть существо твое пребудет нерушимым.

Так перестаньте ж, Манихеи, мнить о неизбежности начал обоих и со-вечных; вы заблуждаетесь в шагах, произведенных вами, когда не признаете творенье со свободной волей, что сущностью порождено необходимой.

Восславим же величье человека, за коего уж труд исполнен; и он таков, что ничего подобного доселе в Израиле не совершалось.

Ведь Бог является пределом человека в небесах, как человек пределом Божества был на земле. И кто нас научает этой истине? Вслед разумению грядите путем Его деяний.

И полнотой они бы не являлись, когда бы не пронизали глубины человеческого сердца. И наши действия восполнятся тогда лишь, когда мы освятимся любовью нашей вплоть до глубин Божественного сердца.

151

Умножьте силу мертвую, материю, к примеру, и вы ее ослабите. Наоборот, живая сила, на всякой из своих ступеней, пребудет нерушимой, тождественно свою активность проявляя.

Закон счисления, живых вещей ты образ. Всех числовых господств предел великий подвергнуться не может искаженью, хотя и производит сущностей безмерность.

И разве собою не несем мы меру всю и всякий вес, и все счисленье? Не созданы ли мы, чтоб в бесконечности парить, поскольку мы в ней рождены? И добродетели отдельные вкусив и обретя, не сможем ли мы новые вкусить и обрести?

И это без предела, без конца, как числа, как Предвечный, который всегда нов, всегда рождается из сущности Своей, однако непрестанно Тот же Самый в Своем деянии животворящем и живом?

Вес или полнота заложены в начала и в действие у каждого господства. Но мера рассеянной во времени пребудет; и скрытое число, как и огонь, имеются в зародышах всех сущностей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука