Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря

Что до дальнейшей судьбы Публия Клодия Пульхра, то полученный урок явно не пошел ему впрок. Патрицианское происхождение «Красавца» не позволяло ему занять давно облюбованную им для себя должность плебейского трибуна. Когда прочие средства не сработали, он в 59 году, наконец, устранил это препятствие, добившись своего усыновления плебейской семьей. Но об истории с его усыновлением будет подробнее рассказано на дальнейших страницах нашего правдивого повествования… Пока же мы «на прежнее возвратимся»…

По завершении своей претуры в Риме, Цезарь получил в управление провинцию Испанию, уже знакомую ему со времен квестуры. Он очень радовался новому назначению. Однако сразу же отбыть на место своей новой службы «римскому сенату и народу» Цезарю не удалось. Кредиторы не отпускали его из Града на Тибре. Гаю Юлию пришлось срочно обратиться за помощью к своей «палочке-выручалочке» — Марку Лицинию Крассу, отошедшему на время от дел и выжидавшему, сидя на своих денежных мешках и сундуках, чем дело обернется. В память старой дружбы Красс внес за Цезаря требуемый заимодавцами залог — ни много ни мало, двести тридцать талантов. Цезарь на радостях сразу же покинул Рим даже не позаботившись о получении необходимых служебных инструкций от сената, как того требовал обычай. Вероятно, «потомок Венеры» боялся снова угодить под суд в промежутке между своим уходом с прежней должности и занятием новой.

Испания еще со времен Пунических войн славилась своими серебряными рудниками.

Часть вторая Полёт

Pеr aspеra ad astra.

Крылатое латинское изречение

1. Бессильный и беспомощный «великий»

Бюст Гая Юлия Цезаря в расцвете лет

Вдекабре 62 года до Р. Х. вернувшийся с благополучно замиренного римлянами в очередной раз — теперь уже, как им казалось, всерьез и надолго — Востока флот Гнея Помпея Магна появился на рейде Брундизия. Вознесенная, в лице «Великого», по воле Фортуны, на вершину могущества посредственность стояла, как некогда — карфагенянин Ганнибал, римлянин Марий и римлянин Сулла, у ворот Рима на Тибре, в блеске всех своих побед и непомерных амбиций. Сенат Града на Тибре, охваченный не просто беспокойством, но все возрастающим страхом, не ожидал для Римской республики (понимай: для себя) ничего хорошего. Неужто появился новый Сулла? Неужто Риму грозит новая диктатура?

Однако Гней Помпей был Сулле явно не чета. Мало того — он Сулле и в подметки не годился. Помпей, в отличие от Суллы, якобы почтившего его прозвищем «Великий», совершил огромную ошибку, ставшую поворотным пунктом в его дальнейшей судьбе и карьере (хоть это выяснилось далеко не сразу). Победоносный «дукс», в чьем распоряжении, кроме подчиненных ему римских легионов и союзнических авксилий, находился весь, причисленный им к своей клиентеле, Восток Средиземноморья, человек, которого привычные к обожествлению своих монархов-деспотов, подобострастные восточные люди почтили титулом «Владыки и Хранителя земли и моря», был, на свою беду, замешан не на тех дрожжах, что Сулла, и не решился захватить власть единственным возможным на тот момент способом, а именно — силой оружия…

Гней Помпей Магн («Великий»)

Высокомерные же римские нобили не потерпели бы над собой нового владыку, если бы их не принудили к этому силой. Кроме того, Помпей как таковой был далеко не всем из них по вкусу. В конце концов, жадный до крови и до благ земных латифундист из отдаленного Пицена был отпрыском семейства каких-то «новых римских» с темным прошлым. Такому выскочке (хоть и не столь безродному, как Марий) было нелегко добиться признания со стороны верхушки римского нобилитета. Не помог пиценскому снобу (между прочим, слово «сноб» является сокращением латинского словосочетания «сине нобилитате» — «без знатности») даже династический брак с представительницей гиперзнатного рода Метеллов, столь вездесущих и столь глубоко проникших во все поры римского государственного организма, что, как говорила римская пословица: «Если встретишь на улице человека, будь уверен — это кто-то из Метеллов»…