Человэльф

Он хорошо помнил ту ночь, когда Арлайн превратила свой дом в гигантский костер. Еще днем его заинтриговало странное поведение Лахлана, который потребовал от него срочно найти адрес матери Катрионы. Необычное волнение, которое премьер-министр не смог скрыть от Грайогэйра, вынудило гнома тайно последовать за ним. Грайогэйр видел, как Лахлан вошел в дом. Ждал, когда он выйдет. А когда автомобиль с Лахланом уехал, он, Грайогэйр, остался. Врожденное чутье подсказало ему, что это еще не конец спектакля. Так и случилось. Поздно ночью Арлайн вышла из дома и подожгла заросшую травой беседку, стоявшую во дворе. Затем, совершенно голая, белея во мраке ночи своим почти по-девичьи стройным телом, начала танцевать вокруг огня и взывать к Великой Эльфийке, вздымая руки к небесам. Вскоре тучи застлали небо, началась гроза. Молнии бичевали землю, словно подчиняясь безумному требованию эльфийки. Одна из небесных огненных стрел вдруг ударила в дом, который вспыхнул, как сухостой. К этому времени, уже под утро, беседка догорела, и Арлайн, так и не дождавшись, когда молния поразит ее, вошла внутрь дома с очевидным желанием умереть. Грайогэйр однажды слышал от кого-то, что в средние века так поступали человеческие ведьмы, которые обрекали сами себя к сожжению на костре, не дожидаясь еще более ужасного для них суда инквизиции. А, может быть, он что-то перепутал. Но так или иначе, а его не удивило и не вызвало вообще никаких эмоций намерение Арлайн. Однако эльфийке не повезло. Вдруг хлынул ливень и почти мгновенно загасил пламя. Льющиеся с неба потоки воды так же внезапно иссякли, как и начались, как будто кто-то свыше управлял ими. Когда Грайогэйр вошел в дом, Арлайн лежала посреди комнаты, странно похожей на мрачную пещеру, с сильными ожогами по всему телу, но еще живая. Она стонала, не приходя в сознание. Грайогэйр осторожно перенес ее в свою машину, которую оставил неподалеку. Затем вернулся к дому, отыскал тлеющие головешки, раздул их и поджег дымящееся строение. Когда дом снова вспыхнул, он уехал, уверенный, что огонь скроет все следы. Он привез Арлайн в посольство Эльфландии и поместил в одну из камер подземной темницы, не зная, умрет эльфийка или будет жить. Арлайн выжила. Но не пошла на поправку. Она угасала с каждым днем, сгорая уже в другом, пожирающим ее изнутри, пламени. Сам Грайогэйр думал, что это было раскаяние в том, что она совершила в прошлом. Арлайн хотела умереть, считая, что только смерть смоет ее позор.

Грайогэйр никому не сказал, что он спас Арлайн, даже Катрионе. Ему было безразлично, что девушка страдает. Он собирался продать свою тайну тому, кто даст за нее хорошую цену.

Услышав имя Арлайн, Фергюс побледнел. Арлайн преследовала его, как наваждение. Когда она изменила ему, его любовь переродилась в ненависть. Он посвятил свою жизнь мести людям, а ее вычеркнул из своей памяти, не хотел ее видеть и даже слышать о ней. И много лет ему удавалось это. Но внезапно она восстала из небытия, как грозный призрак, и лишила его зыбкого, как болотная топь, покоя, который он, казалось, уже начал обретать.

За минувшие сто с лишним лет былая любовь в его душе подернулась пленкой забвения, месть была почти утолена – люди сполна заплатили за безрассудство рыжеволосого Джека, посягнувшего на эльфийку и его, Фергюса, честь. Фергюс иногда даже задумывался, не пора ли начать новую жизнь, в которой будет покончено со слепой ненавистью, а ее место займет новая любовь, семья, дети. И вдруг появилась Арлайн, и все былое ожило в его душе. Жажда мести вспыхнула с новой силой. Но не людям будет он мстить теперь, это бессмысленно, Фергюс вдруг понял это. Он отомстит самой Арлайн. Сначала он покончит с ее дочерью, которую она прижила от человека. А затем придет к Арлайн и насладится ее горем. Пусть страдает, как страдал он. Он уже изнемог от страданий. А ей все еще только предстоит. И это будет только справедливо.

Фергюс с такой злобой посмотрел на Грайогэйра, что тому стало страшно. Но эльф думал не о нем, а об Арлайн и ее дочери. Их он видел сейчас перед своим мысленным взором. И предвкушал скорую расправу над ними.

– Я хочу увидеть… мать Катрионы, – произнес эльф. – Это возможно?

– Да. Когда пожелаешь?

Но Фергюс не решился. Пока еще он не чувствовал в себе достаточно сил для этого. А потому несколько непоследовательно он сказал:

– Нет. Я передумал. Она под надежной охраной?

– Тюрьма глубоко под землей…

– Меня не интересуют подробности. Она должна там оставаться, пока я не найду ее дочь. Ты отвечаешь за нее своей жизнью, помни это.

– Да, повелитель Фергюс.

– Ты уже знаешь, как будешь выманивать Катриону из норы, в которую она забилась, как перепуганная мышь, и не высовывает даже носа?