Человэльф

– Так и быть, – решилась Катриона. – Я доверю твоему пакетботу свой пакет. Но только вместе с собой. Ты доставишь меня до острова Льюис. А там меня поджидает вертолет.

– До Льюиса так до Льюиса, – хмыкнул обиженно Грир. – Но предупреждаю – ты пожалеешь об этом.

– Я уже жалею, – сказала Катриона. – Но ничего не поделаешь. В такой туман твой пакетбот – самое безопасное и верное средство передвижения. И, кстати, единственное, учитывая, что с причала куда-то пропала лодка, предназначенная для сотрудников маяка. Я забыла спросить у Скотти, что с ней случилось. Вертолет если и долетит до Эйлин Мора, то не сможет здесь опуститься из-за тумана. Надеюсь, на Льюисе другая погода.

– А я надеюсь, что такая же, – заявил Грир. – И ты продолжишь свое путешествие на моем пакетботе. Хочешь ты этого или нет.

Скрывая угрозу, прозвучавшую в его последней фразе, он галантно поклонился девушке и уступил ей дорогу. Катриона, обеспокоенная своими тревожными мыслями, ничего не заметила. Они вернулись на причал, взошли на пакетбот, и вскоре тот отчалил от берега, сердито пыхтя своей слабосильной паровой машиной. Поднимать паруса в такой туман было бессмысленно и опасно. Маяк на острове Эйлин Мор был не виден, только изредка раздавались его предостерегающие гудки, как чей-то одинокий крик о помощи.

Глава 26

Весь день Борис провел, осматривая маяк. Его восхитил порядок, который навел здесь техник Крег. Все было продумано им до мелочей, учтена любая случайность, мало-мальски возможный технический сбой в работе. Крег рассказывал и показывал с такой любовью во взгляде и голосе, что можно было подумать, будто речь шла не о маяке, а о женщине, которую он обожал.

– Световая камера и арматура маяка изготовлены из бронзы. И это очень предусмотрительно, учитывая, что этот материал чрезвычайно стойкий по отношению к коррозии, – говорил Крег, и глаза его сияли гордостью. – В наше время вместо бронзы используется алюминий. Дешевая подделка!

Крег произнес это с нескрываемым презрением. Он так негодовал, словно замена металлов на других маяках бросала тень и на репутацию маяка на острове Эйлин Мор.

– При проектировании маяка Эйлин Мор были использованы все важнейшие усовершенствования оптического оборудования маяков того времени, – продолжил Крег. – Линзы Френеля, изготовленные из шлифованного и полированного стекла, при их повороте и комбинировании с цветными светофильтрами дают возможность получать большое разнообразие световых вспышек высокой мощности.

– Линзам Френеля уже почти двести лет. А разве появившиеся позже электрические лампы накаливания не более эффективны? – с сомнением спросил Борис. – Не говоря уже о современных источниках света. Мне известно о научных разработках…

– Чепуха! – мгновенно вспылил обычно невозмутимый и словно бы даже слегка сонный Крег. – Маяк Эйлин Мор не нуждается в каких-либо технических усовершенствованиях. Он – само совершенство! И мне жаль, что вы этого не понимаете.

После этого в их отношениях появился холодок отчуждения, преодолеть которое Борису не удавалось. Крег словно давал понять, что новый главный смотритель маяка, усомнившись в превосходстве маяка Эйлин Мор над всеми остальными маяками мира, совершил ужасный проступок, загладить который могли только время и преданное беззаветное служение маяку.

Однако к вечеру Крег несколько оттаял. Борис не скрывал восхищения тем, что увидел, оставляя некоторые свои мысли невысказанными, и это способствовало восстановлению между ним и техником добрых отношений.

Они поужинали под добрым и ласковым взглядом Скотти, в то время как Аластер неутомимо и вдохновенно махал своей кистью, стоя у мольберта возле окна. Картина продвигалась быстро. Уже можно было распознать очертания гранитных стен башни маяка, возносившиеся над тремя мраморными колоннами.

– Это будет истинный шедевр, достойный славного имени Аластера, – убежденно заявлял он. – О каком ужине ты говоришь, Скотти? Как можешь ты, моя жена, противопоставлять искусству прозу жизни!

Аластер горестно покачал головой и нанес очередной мазок с такой яростью, словно хотел выместить на картине все свое негодование. Но Скотти не отчаивалась. Время от времени ей все-таки удавалось заставить мужа съесть кусочек с тарелки, которую она заботливо поставила перед ним на подоконник. Скотти кормила мужа как ребенка, который, увлекшись игрой, не хотел оставить свои игрушки даже на минуту, и получала от этого несомненное удовольствие. Борис с улыбкой смотрел на их семейную идиллию.