Человэльф

– А ты не обратил внимания на одно странное, на мой взгляд, обстоятельство? – с таинственным видом, снизив голос до шепота, который заглушал крик чаек за окном, спросил млит. – Оно прямо вопиет о его преступлениях.

– Откровенно говоря, я его почти не слушал, – признался Борис. – Так, какое-то бормотание, как постоянный шум моря.

– А напрасно! Так вот, я его внимательно слушал и уяснил себе один простой факт – все маяки, на которых появлялась эта славная семейка, плохо кончали. Одни якобы разрушали землетрясения, на других начинали происходить ужасные события, и люди покидали их. Тебя это не наводит ни на какие мысли?

– Вы хотите сказать, что они…? – Борис опять не договорил. Все это как-то не укладывалось в его голове. Он не мог связать милых ему Скотти и Аластера с терроризмом, тем более многовековым.

– Те еще ребята, – многозначительно подмигнул ему млит. – Ненавистники маяков. Возможно, это просто психическое заболевание. Или месть людям за что-то. Но пока это касалось только людей, мне было безразлично. Сейчас речь идет о наших проблемах. Остров Эйлин Мор – территория Эльфландии, а маяк – собственность Совета тринадцати. И пусть они только вздумают проявить к нему свой нездоровый интерес! Мы уничтожим их. Их долгий преступный кровавый путь оборвется на этом острове.

Млит произнес это с таким зловещим видом, что Борис невольно вздрогнул. Но млит не стал развивать эту тему.

– Однако это чуть позже, – сказал он, – а сегодня очередь «Летучего Голландца». Несомненно, они сообщники – эта семейка домовых и пираты. Но, как сказал один ваш премьер-министр своему королю, когда разговор зашел о неизбежной смерти, «согласно придворного этикета сначала вы, Ваше величество!»

Млит зычно расхохотался над своей шуткой. И так же резко, по обыкновению, оборвал свой смех.

– Учитывая все эти обстоятельства, – сказал он, придвигая свои толстые губы ближе к уху Бориса, – я приказал отряду морской пехоты под началом сержанта Дерека незаметно занять полуразрушенную часовню, которая стоит неподалеку от маяка. Они будут сидеть там, как мышки в норке, пока не придет время. Или не понадобится прийти к тебе на помощь, человек. Что-то мне говорит, что с тобой может справиться даже такая старуха, как Скотти – не силой, так хитростью. Вы, люди, при всей вашей… ну, не важно, иногда наивны, как дети. Так что только крикни – и Дерек со своими ребятами будет на маяке уже через минуту.

– Это я понял, – сказал Борис. – Но хотелось бы получить более точные инструкции относительно того, что мне делать, когда я увижу на горизонте два корабля, одним из которых будет ваш фрегат, а вторым – «Летучий Голландец».

– А что же здесь непонятного? – удивленно воззрился на него млит. – Ты должен будешь поменять секторные огни. И капитан «Летучего Голландца», а я уверен, что он никакой не призрак, думая, что направил свое судно в сторону от подводных скал, налетит на них на полном крейсерском ходу. Остальное уже моя проблема. Уразумел, человек?

– Уразумел, – кивнул Борис. – Но это не значит, что мне это нравится.

– Твое отношение к этой операции никого не волнует, – равнодушно заметил млит. – И, кстати, почему я до сих пор не видел твоего контракта? Ты его не подписал, или Катриона не выполнила мой приказ?

– Подписал, – сказал Борис. – И Катриона еще вчера должна была доставить его вам. А вечером вернуться на остров. Но ее нет до сих пор.

И сердце его опять заныло в недобром предчувствии. Но млит успокоил его, сказав:

– Может быть, Катриона дожидается меня на фрегате. Я был занят последними приготовлениями к операции. Крутился, как безумная юда, весь день. Так что не переживай, любовничек, ты свое наверстаешь.

Он поднялся со стула, на котором все это время сидел, дошел до двери, но, перед тем, как выйти, обернулся и погрозил Борису своим огромным пальцем, сказав:

– А ты все-таки не внял моему предостережению, человек. Насчет Катрионы. Что же, пеняй на себя!

Млит спрятал палец в гигантский кулак и ушел, прикрыв за собой дверь так, что вздрогнула вся башня маяка.

Глава 27

Схватка была яростной, но короткой. Когда Катриона, спасаясь от тумана, вошла в капитанскую каюту, на нее набросились притаившиеся там рароги. Они накинули эльфийке на голову мешок и повалили на пол. Она вслепую лягнула одного из них в живот, второму угодила локтем в глаз, но силы были не равны. Два рарога держали девушку мертвой хваткой, пока Грир опутывал веревкой ее ноги и руки. Обездвиженная, она уже не могла сопротивляться, а только в бессильной ярости кусала губы. Ее подняли, посадили на стул, не снимая мешка с головы. Катриона не видела, кто на нее напал, не знала, что им от нее надо, не могла предугадать, чем все это закончится. Неведение было намного хуже, чем физическая боль. Непонимание терзало сильнее, чем унижение от прикосновения к ее телу чужих грубых рук, то ли поправляющих веревку, то ли обыскивающих ее, то ли просто лапающих ее грудь, бедра и ноги, пользуясь такой возможностью. От слишком туго затянутых веревок ее конечности вскоре онемели и потеряли чувствительность.