Чем пахнут звёзды

– Молодец, Алеша! – выкрикиваю я, забыв о том, что нужно держать дистанцию, что нельзя с ними фамильярничать – все то, что втолковывает мне директор четвертый год подряд, а я никак не могу привыкнуть. Лаконичность и простота красивого ответа сладостью растекается по языку, покалывает кончики моих пальцев. Если б заразить Дунаева этим, уверена, он легко сдаст экзамен. Я не графолог, но и мне понятно, что он аккуратен и точен – вон в тетради ни одной лишней буквы, ни одной помарочки.

Золотарев косит глазом в тетрадь Дунаева, надеясь просто содрать правильное решение, как будто запамятовал, что задачи у них разные.

– А что, Ирина Владимировна, может, черемухи вам наломать, пока Золотарь свой вариант домучивает? – неожиданно спрашивает Дунаев, и «включает» магнетизм в своих глазах. Как ему только удается? Словно лампочку: включил-выключил, когда захочет.

Я вспыхиваю румянцем – загораются жарким щеки, лоб, грудь в вырезе платья – лепечу, в душе призывая себя отвечать строго, по-учительски:

– Спасибо, Алеша, не надо. У меня под окном черемуха цветет и благоухает, ломать ни к чему.

– А ландыши, Ирина Владимировна, хотите, принесу? Только ландыши завтра, за ними идти далеко.

– Ландыши? – мямлю я, смущаясь окончательно.

Вот почему в педагогическом нас не учили тому, как вести себя с великовозрастными красавчиками, без пяти минут призывниками?

– Точка! Завтра к первому уроку будут ландыши!

– Не поспеешь к первому, на второй только, – встревает Золотарев.

– Завтра первым уроком контрольная! – восклицаю я, – нельзя опоздать! Бог с ними, с ландышами!

– Я сказал! Будут к первому! Не мути воду, Золотарь!

И ко мне:

– Не волнуйтесь, Ирина Владимировна! И ландышей нарвем, и контрольную напишем, да, Золотарь? – ткнул друга в бок Дунаев. – Я, Ирина Владимировна, с Золотаревым сегодня позанимаюсь. Я принцип уловил, а он плавает пока.

Ночью, купаясь в волнах черемухового аромата, под неумолчное пенье соловьев в кустах недалекой речушки, я представляю черные дунаевские глаза, кляня себя, на чем свет стоит, и даже пристукивая по лбу: «С ума сошла, с ума сошла, с ума сошла…»

Девять ноль-ноль. Электрический звонок прохрипел первый раз. До второго звонка пять минут, как раз хватит времени раздать ребятам двойные листочки. Непременно окажется, что у кого-то в авторучке нет чернил, прибегут к моему столу заправлять.