Чем заканчиваются все дороги? (СИ)

Но совсем не это заставило ведьмака отставить в сторону пиво и внутренне подобраться от пока еще неосознанной, но никогда не подводившей его непонятной тревоги; тревоги предчувствия… Он вгляделся в женщину, стоявшую на сцене, в сотый раз за свою жизнь возблагодарив ведьмачьи мутации, позволявшие ему сохранять на лице привычную бесстрастную маску.

«Я ее знаю, - подумал Геральт с каким-то странным чувством – словно внутри него насторожился, поднял лапу и был готов взять след невидимый, огромный и очень, очень недобрый пес. – Холера, да ведь я же ее знаю!»

Женщина пела, музыканты играли. Геральт смотрел. Он приглядывался и так, и эдак, говорил себе вновь и вновь, что прошло много лет, и что видел-то он ее всего два раза в жизни. И, чем дальше он себе это говорил, тем сильней крепла в нем уверенность, что он не обознался.

Слишком много фактов, мрачно думал ведьмак. Слишком много, дьявол их раздери, странных событий, которые теперь, стоило ему увидеть здесь эту женщину, сами собой начали, кружась и сближаясь, объединяться во что-то пока еще неясное, но очень ведьмаку не нравившееся…

Эта женщина. Здесь. В Понт Ванисе.

В этом мире.

Когда музыка прекратилась, а женщина на сцене, величаво улыбаясь, объявила перерыв и бесшумно ушла за кулису, - ведьмак властно схватил Трисс за руку и потянул ее к выходу из корчмы. На лице чародейки появилось досадливое выражение, недовольное и недоуменное одновременно.

- Геральт?! В чем дело? – возмущенно воскликнула она, едва дверь корчмы за ними закрылась, и они оказались на улице, на холодном ветру.

- Я ее знаю, Трисс! И это мне очень, очень не нравится.

Трисс выдернула свою ладошку из лапищи ведьмака, недовольно поправила рыжую прядку, выбившуюся из сложной прически. Нахмурилась.

- Ее знает весь Ковир, Геральт. А также община местных эльфов, для которых она дает концерты в ратуше, исполняя старинные песни Aen Seidhe и делая это, по слухам, так, что ей платят за пение побольше, чем мне за мои эликсиры в Туссенте. Но это не повод вытаскивать меня на холод!..

- Погоди, Трисс, - прервал ведьмак. – Это действительно может быть очень серьезно. Ты помнишь, как Иорвет провалился в стихийный портал пять лет назад? И как мы все втроем оказались в том мире-без-магии?

По лицу чародейки пробежала быстрая тень. Она поежилась, не то от холода, не то еще от чего-то.

- Такое забудешь, как же. Если бы не Цири…

- Так вот. Присмотрись повнимательней к этой трубадурше…

- Геральт! – Трисс разве что ногой не топнула. – У меня нет настроения разгадывать загадки. Говори прямо, в чем дело, и идем назад. Мне холодно.

- Трисс, это та самая женщина, - быстро сказал ведьмак.

Глаза Трисс округлились.

- Ты уверен?

- Думаю, да.

- Думаешь – или уверен?

- Если сомневаешься - просканируй. Аккуратно только, чтобы этот ее чародей не заметил.

- Не учи ученую, знаю. А что, если ты ошибаешься?

- Значит, я просто старею, слепну и, как любой старик, отовсюду жду неприятностей.

Трисс помолчала, глядя ему в глаза. Потом вдруг погладила его по плечу. Улыбнулась, смягчилась. Взгляд ее потеплел.

- Стареющий ведьмак – по-моему, это так славно! – сказала она негромко. – Стареющий ведьмак, который сидит в самой дорогой корчме самого богатого города, а после пойдет в собственный дом, где его ждет мягкая постель…

Лицо Геральта дрогнуло. Желтые глаза сверкнули впотьмах, в отсветах вечерних огней. Он наклонился и быстро поцеловал чародейку.

- Я надеюсь, дома меня ждет не только это, - шепнул он. Трисс сжала его ладонь.

- Идем, Геральт! Я совсем озябла.

Сам не заметив как, он увлекся и действительно слушал. Музыка была странная, нездешняя, не похожая ни что другое. Конечно, не кривя душой, ведьмак сказал бы, что ему куда милей баллады Лютика, те, что тот пел у костра под звездным небом, что несли в себе память о местах и о людях, которых больше нет рядом… Но и в этой музыке определенно что-то было.

Он поднял глаза и вдруг встретился взглядом с женщиной на сцене. И тут же понял, что и безо всякого сканирования теперь знает наверняка.

В темных, больших глазах певицы мелькнуло узнавание. Целая буря в миг пронеслась по ее лицу: испуг, недоверие, и тут же – радость и какая-то непонятная надежда. А потом она обернулась к остальным музыкантам и что-то негромко сказала. И они заиграли вновь.

Трисс, хитро улыбаясь, глядела не него искоса. И все, сидящие поблизости, начали то и дело оборачиваться на него, Геральта, заставляя враз еще сильней нахмуриться, стараясь нацепить на себя вид безразличный и равнодушный.

Потому что припевом песни были слова:

- Коль жаждешь справедливости – найми же ведьмака!..

Песня была хорошая и… чувственная. Настолько, что Геральт в очередной раз мысленно восславил все свои мутации, не позволяющие ему краснеть. Он насупился еще больше. Трисс захихикала.