Чем заканчиваются все дороги? (СИ)

- Сказал, что если у него в руках будет эта вещь – тут-то, мол, Эмгыр и попляшет, как плясал под дудку Вильгефорца во время оно. Мол, это какой-то артефакт, на него, Эмгыра, завязанный, и так далее, и тому подобное. Вы же знаете, как Иорвет может голову заморочить… И при этом ничего толком не объяснить. Он и мне не объяснил. Говорил – мол, чем больше мне известно, тем больше рискуют все остальные; что это не увеселительная прогулка, что меня могут взять (кто – он не уточнил), и если это случится – я не выдержу пыток и сдам всю операцию… Страху на меня он тогда нагнал, честно говоря, не на шутку.

- Зачем ты вообще согласилась с ним идти? – изумленно спросила Трисс.

- А что мне оставалось, - пожала Алиса плечами. – Так я хотя бы иллюзию сама себе сохранила, что все это - по доброй воле, что я помогаю борцам за свободу и участвую, ни много не мало, в истреблении Эмгыра, великого и ужасного… - она горько усмехнулась. - Ну не согласилась бы я, и что? Он бы все равно меня в это втравил. Хоть на аркане бы поволок. Вы его знаете…

Ведьмак угрюмо смотрел в стол.

- Знаем. Достаточно знаем.

- Если уж ему что-то надо – он это все равно получит. Не тушкой, так чучелком… - Алиса вновь улыбнулась своей странной, печально-извинительной улыбкой, а потом вновь заговорила, все быстрей и быстрей, нарочито небрежно и словно бы даже в шутку, и было видно, что только так она и может обо всем этом говорить, что заслоняется этим своим слегка развязным, скоморошеским тоном от чего-то, что, похоже, не отпускало ее по сей день, пугая и настораживая всякий раз, стоило только лишь подумать, вспомнить… Даже сейчас, когда она сидела здесь, в этой корчме - известная певица, богатая женщина, ни в чем не нуждающаяся и живущая жизнью, которой многие могли только завидовать. Геральт и Трисс слушали, не перебивая, и ведьмак все больше мрачнел, а на лице чародейки мелькала целая палитра эмоций – от сочувствия до какой-то радостной злости.

– Ну так вот. Перетащил он меня сюда, в ваш мир. Салатницу, ой, простите, артефакт этот Цирин оставил при себе, конечно же. Еще и припрятал куда-то. Пришли мы в какой-то лагерь в лесу. Дождь, холод, слякоть, костра толком не разведешь… Но что я вам рассказываю, вам-то это зачем. Бойцов в этом лагере было совсем немного; человек, ой, то есть, эльфов 10, не больше. Потом, на следующий день, пришло еще столько же. Иорвет им целую речь толкнул насчет меня, чтоб меня там нечаянно не убили, видать. А сам прихватил пятерых самых, по всему видать, отмороженных и чухнул куда-то. Ну, надо отдать эльфам должное – они меня не обижали. Смотрели, правда, как будто сквозь, будто меня и нету вовсе. А, когда думали, что я не вижу, косились все равно… Не знаю, почему мне это запомнилось; в основном враждебно, конечно, косились, неприятно так. Особенно один… Был там, - взгляд Алисы на секунду словно расфокусировался, вперившись в пространство, стал отрешенно-ледяным. - Но некоторые – сразу видать, ничего ребята. Киаран опять же… Но опять я не про то.

Подошла разносчица, и все трое дружно заказали еще выпивки, причем ведьмак заказал водки.

- Сидела я там, в этом лагере, дней, наверное, шесть, но может и пять. Я быстро счет времени потеряла, если честно. Заняться нечем, кроме как пытаться согреться и одежду просушить. Вдобавок, простыла, колотило меня, как цуцика. Эльф какой-то меня отваром отпаивал травяным… Не знаю, может, и впрямь пожалел, а может, приказ такой был – чтобы я была жива, цела и здорова, и хоть вы усритесь… Ой, прости, Трисс, - Алиса вспыхнула и явно смутилась.

Чародейка лишь отмахнулась: мол, вот еще чепуха! – и сделала знак продолжать.

- Потом Иорвет, наконец, вернулся. Глаз горит, по лагерю туда-сюда бегает, как заведенный, всем разнос устроил – каждому нашел, за что… Видно, в общем, что на идее весь человек, ой, то есть эльф. И говорит мне: собирайся, дескать, beanna – твой час пришел, пойдем Вильгефорцев тайник расковыривать!.. Мне еще тогда показалось – странно это всё. Как-то уж больно просто. Как в сказочке: добудешь какую-нибудь, я не знаю, палочку-выручалочку – и всё, весь мир по твоей указке живет. Не верю я в такое… Но кто бы мне тогда что рассказал или объяснил? Иорвет знай свое: ничего тебе не скажу, в твоих интересах ничего не знать; зайдешь, вынесешь, уйдешь, и сразу окажешься дома, и обо мне больше и не услышишь, будешь жить, как жила… - здесь голос Алисы как-то странно дрогнул. Небрежная бравада, тонкая, как первый лед, треснула в нем, и стало окончательно видно, что ничего, ничего Алиса не забыла, что всё еще слишком важно. Она сделала из бокала большой, долгий глоток. И продолжала.