Через ее труп

От однокурсника по актерской школе (когда я еще могла позволить себе учиться в актерской школе) я узнавала о прослушиваниях, а иногда он даже меня подвозил. Он научил меня, как себя вести: «Прослушивание назначено на завтра, но завтра я работаю, поэтому мой менеджер предложил приехать сегодня». Если ты уже приехала и твое лицо им понравилось, они тебя выслушают, объяснял он. А если твое лицо им не понравилось, ты все равно не получишь эту роль, так какая разница?

На многие прослушивания я пробиралась именно таким образом. Я убеждала себя, что не лгу, а просто играю. Разве не в этом заключается моя работа? Приятель называл мое имя и номер вместо своего, а я называла свое имя вместо его. Нас так редко утверждали на роль, что это не имело значения. А если вдруг утверждали, это было еще одной возможностью проявить актерские способности!

Я ходила на многие прослушивания, но редко получала роль. Меня это не беспокоило. Поначалу. Мне нравился сам процесс, азарт, открывающиеся возможности. Но потом наступило разочарование, это стало рутиной – толкотня, ожидание своей очереди и ответ «нет» раз за разом. В конце концов мой приятель забросил актерскую карьеру и стал ветеринаром, и мне пришлось самой искать прослушивания. Примерно в это время их почти не стало.

Я высушила руки и собралась с духом, чтобы вернуться к разговору. Я не Мерил Стрип, но неплохо умею играть и смогу притвориться, будто жареные крылышки восхитительны, и я забыла о допросе, которому подверглась. Однако обратно за стол возвращаться не пришлось. Потому что, когда я вышла из туалета, у двери меня дожидался Нейтан.

– Привет, – сказала я.

И прямо перед женским туалетом, на глазах у двух пьяных девиц, проковылявших мимо, он обнял меня за талию, притянул к себе и поцеловал так, будто нам нет дела ни до кого, пусть даже это видит весь персонал бара.

– Может, уйдем отсюда?

Остаток вечера прошел как в тумане. Помню ладонь Нейтана у меня на спине, когда он вел меня из ресторана – жаркую, но не агрессивную. Помню, как мы держались за руки по пути к моей машине. Помню, как он записывал мой адрес в телефон, и свое нервное предвкушение, потому что у меня не было этого так долго… в общем, очень-очень долго.

Помню, как обрадовалась, что приехала домой раньше Нейтана и могла сходить в туалет и почистить зубы. А потом помню волну стыда, когда я увидела Джордана с огромным букетом. Кажется, я подумала, что красные розы – странный выбор для выражения дружеских чувств, но вдруг в магазине не было ничего другого? Но когда я взяла букет из рук Джордана, он опустился на одно колено, и ручеек стыда превратился в цунами – я поняла, что предала его самым худшим способом из возможных.

Отослав Нейтана, я ждала, когда Джордан вернется домой, и минуты тянулись как часы. Пусть я не хотела выходить за него замуж, он все равно оставался моим лучшим другом. А когда делаешь больно лучшему другу, даже случайно, то стараешься изо всех сил все исправить.

Лежа той ночью в постели, я одновременно испытывала восторг и ужас и напомнила себе, что все происходит не просто так. Однако, как мне вскоре предстояло выяснить, не всегда по той причине, по которой мы думаем.

Глава 51. Луиза

Будильник я поставила на шесть утра, но проснулась на две минуты раньше. Я обладала удивительной способностью всегда вставать раньше звонка. У меня было всего четыре дня до того, как снова придет настоящая Сильвия Эрнандес и выпустит кота из мешка, так что нельзя было терять ни минуты.

Я встала с постели и проверила список дел. Завещание исправлено и нотариально заверено. Сообщение фальшивой Сильвии отредактировано и готово к отправке. Подвал заполнен продуктами, чистым бельем и полотенцами. Я даже прибралась в доме для будущих гостей, ведь у меня есть гордость, и они должны знать, что я со всем справляюсь, хотя они меня и бросили.

Я чувствовала себя удивительно бодро для покойницы. Наверное, это трепет от того, что долгожданный проект наконец-то запущен в производство. Нет лучшего чувства, чем видеть, как то, над чем ты работал несколько недель или месяцев (а в данном случае лет!), наконец взлетает. Вот чего мне больше всего не хватало, когда я бросила работу: удовлетворения от того, что тяжкий труд наконец-то окупился. От этого я прямо хмелела, даже сильнее, чем от шампанского, которое мы всегда держали под рукой, чтобы выпить за успех.

Я убрала кровать, приняла душ, оделась и поставила чайник. Хочу выпить последнюю чашку чая, прежде чем удалиться в бункер, чтобы посмотреть спектакль. Чай был не только удовольствием, но еще и реквизитом. Я отпила из чашки и поставила ее у кресла в кабинете, рядом с книгой и любимым пледом, как будто я умерла в кресле. Потому что именно так лже-Сильвия (в моем лице) напишет Нейтану, и мне хотелось, чтобы это выглядело правдоподобно.