Через год в это же время

Когда она начала набирать ответное сообщение Джейку, ей самой пришла эсэмэска через группу «Ничего трудного» в WhatsApp. От Флер. Ее подруга-продюсер, которая делала видео об обручении Лейлы, наконец-то закончила работу над ним и выложила в YouTube. Минни посмотрела видео, хохоча во все горло; продюсер очень точно уловила веселое безумие события. Минни глянула на восторженное лицо Лейлы и поцеловала экран.

Мы разлетаемся, как вирус! Уже 60 000 просмотров, и число растет!

– написала ей Флер.

Когда Минни смотрела видео во второй раз, зазвонил ее телефон.

– Минни? Привет. Это Люси Донохью.

– О, привет, Люси!

Люси слегка покашляла. Ох, черт, что, если Минни подсунула ей испорченный продукт? Это похоже на кашель отравившегося человека? Что, если Люси только что провела час в туалете, а Руперта тошнило рядом с ней или он поддерживал ее? Что, если она звонит, чтобы сказать, что собирается подать на Минни в суд?

– Нам понравилась ваша идея, Минни. Мы хотим организовать поставку по всем нашим лондонским офисам, если вы думаете, что справитесь с таким объемом. И нам бы хотелось, чтобы служащие «Лексона» помогали вам в доставке пирогов в социальные центры, как часть нашей встречной инициативы. Подробности мы можем обсудить позже, но я хочу сообщить вам хорошую новость до того, как вы предложите свою идею кому-нибудь еще.

Минни хотелось завизжать в телефон: «Спасибо, ох, спасибо вам, Люси! Вы не представляете, как много это значит для меня!» – но она сдержалась, отпихнула от себя Лаки, который царапал ее ногу и мяукал, требуя внимания, и поблагодарила Люси как можно более профессионально. Они договорились о следующей встрече на понедельник.

Выключив телефон, Минни услышала скребущий звук и пошла проверить, в чем дело. Оказалось, что это Лаки царапает входную дверь. Минни забыла оставить приоткрытой дверь ванной, чтобы он мог добраться до кошачьего туалета.

– Не царапай, Лаки! Из-за тебя опять потеряю залог за квартиру! – воскликнула она, распахивая дверь ванной и пытаясь схватить кота. Лаки прыгнул в сторону, и Минни с ужасом увидела, что он уже напустил лужу на коврик перед входом.

– Эй, Лаки! Ты что творишь? Плохой кот! – выбранила его Минни.

Она взяла коврик, чтобы прополоскать его в кухонной раковине. И тут заметила конверт на полу. Должно быть, он выпал из почтового ящика и скользнул под коврик. Она взяла конверт – он насквозь пропитался кошачьей мочой. На нем было написано: «Минни».

Как долго он там пролежал? Минни распечатала его, кривясь от запаха.

– Лаки, что ты такое съел, почему так воняет?

Минни быстро пробежала взглядом письмо – оно было от Квинна. Чернила начали расплываться, так что ей пришлось читать как можно быстрее.

Дорогая Минни!

Я пытался тебе позвонить, но, похоже, ты блокировала мой номер. И меня тоже блокировала, и я не могу тебя винить. Поэтому я пытался вернуться к прежним отношениям. Я вел себя… (Минни не смогла разобрать следующее слово: то ли «ужасно», то ли «как устрица», – наверное, «ужасно» подошло бы больше.)

Мне бы хотелось увидеть тебя, чтобы объясниться. Я понимаю, ты, возможно, просто не хочешь меня видеть, но я буду у прудов в воскресенье в…

Но остальные слова уже разъело ядовитой кошачьей мочой.

– Ох, черт побери, проклятье! – воскликнула Минни. Она готова была ругаться, как никогда в жизни. – Лаки, ты напи́сал на самую главную часть письма!

Потом Минни вспомнила, что она вообще могла не найти этого письма, если бы кот не сделал лужу, так что сердиться на него как раз и не следовало.

Она отправилась мыть руки и терла их губкой, пока не решила, что мочи на них не осталось. Зачем Квинну понадобилось встретиться с ней? Прошло уже несколько месяцев. Как давно лежит здесь письмо? Может, несколько недель; может, он приходил к прудам, а ее там не было? Была ли в письме дата?

Минни вытащила письмо из мусорного ведерка. Да, дата была, но теперь все скрылось под ореховым маслом – остатками ее завтрака перед презентацией. Минни попыталась отчистить масло, но письмо уже слишком сильно пострадало.

Может, дальше в нем говорилось что-нибудь вроде «у тебя так и осталась моя любимая футболка, так что не придешь ли к прудам, чтобы вернуть ее?». А может, Квинн писал «ты меня не слишком интересуешь, но мне хотелось лично извиниться за то, что я был последним идиотом». Там много чего могло быть.