Через год в это же время

Плавание стало частью нового течения жизни Минни. Она теперь работала в кейтеринговой компании, обслуживающей большие мероприятия, и утро у нее оставалось свободным. Минни чувствовала себя намного здоровее, чем в последние годы. У нее оставалось время для того, чтобы готовить себе хорошую еду, заниматься зарядкой, и она даже опять вернулась к чтению. Работала она шесть вечеров в неделю и старалась жить экономно. Она копила деньги, для того чтобы съехать из родительского дома, и через месяц-другой должна была накопить достаточно. Жизнь стала проще, легче и не такой напряженной. Конечно, Минни скучала по кухне «Ничего трудного», скучала по работе с друзьями, скучала по Лейле, но старалась быть более оптимистичной, смотреть на все с положительной стороны.

Со времени их ссоры три месяца назад они с Лейлой отчасти установили мир. Они общались, закрывая дело, но это было нечто вроде пластыря на глубокой ране, и обе это чувствовали. Чисто техническая сторона хлопот по ликвидации компании оказалась легче, чем они себе представляли. Когда они продали кухонное оборудование и фургон, у них осталось достаточно денег, чтобы выплатить остатки жалованья и основную часть долгов. Все стало намного проще, когда сеть ресторанов быстрого питания, делающая упор на блюда из цыплят, захотела арендовать их помещение и согласилась купить оставшееся оборудование по вполне справедливой цене. И за какие-то несколько недель все уладилось; это было похоже на то, как одной огромной волной уничтожается старательно выстроенный песочный замок.

Кейтеринговая компания, в которой теперь работала Минни, специализировалась на рулетиках из лосося и тарталетках с козьим сыром под глазурью из пряных трав. Минни работала в разных местах, готовя угощение для свадеб, вечеринок, обедов и торжественных приемов. Она не имела никаких дел с теми, кто ел эти вещи, или даже с теми, кто накрывал столы. Она готовила, прибиралась, получала деньги и уходила домой. Ей нравилась безликость этой работы. Не нужно было думать об успешности предприятия, о том, что от нее зависела жизнь других людей. Ей просто незачем было думать обо всем этом.

Она продолжала поддерживать отношения с Аланом и Бев. И то, что она подвела их, было, конечно, наихудшим из всего.

– У нас все будет в порядке, не беспокойся за нас, – сказала ей Бев, когда Минни сообщила всем тяжелую весть.

– Э, да мы найдем другой корабль, оглянуться не успеешь! – заявил Алан.

Так оно и вышло. Обоих взяла на работу компания, купившая их помещение, так как желала получить людей, хорошо знающих местные условия. Алан сел за руль фургона; Беверли готовила цыплят во фритюре.

А Флер исчезла, и Минни понятия не имела, куда она подевалась. Возможно, жила без Интернета в доме родителей, свободном от Wi-Fi, а может, наконец создала приложение для знакомств в соответствии с гороскопом, о чем всегда говорила. Минни и сама удивлялась тому, что скучает по Флер больше, чем по всем остальным.

Отказ от бизнеса был подобен сейсмическому сдвигу. Как в результате трения друг о друга тектонических плит содрогается земля, так и их маленькое землетрясение ослабило давление, предупредив более катастрофические последствия. Это было правильно, Минни не сомневалась. Но все равно она тосковала по коллегам, скучала по заказчикам; ей хотелось услышать о кошках мистера Марчбэнкса и бурсите миссис Ментис. Но больше всего ей не хватало Лейлы, так не хватало, что это можно было назвать настоящей сердечной болью.

Да, они поддерживали отношения, обменивались сообщениями, изредка разговаривали по телефону. Но после той ссоры между ними что-то изменилось. Лейла работала днем, Минни работала вечером. Несколько раз они встречались по утрам в субботу за кофе, но между ними установилась вежливая дистанция. Минни чувствовала себя так, словно общается с какой-то давней знакомой, обмениваясь новостями. Она заметила, что говорит даже о качестве кофе, что уж точно не было хорошим знаком. То, что они складывали вместе обломки их прежней дружбы, как бы что-то ремонтируя, не исцеляло глубоко скрытую рану.

В общем, Минни работала, и плавала, и копила деньги, и плавала, и опускала голову под воду, и сдерживала дыхание. Плыть и дышать, жить и работать, и ждать, когда новый тектонический сдвиг тряхнет землю под ее ногами и все исправит. Или, может быть, затянет ее в глубину и утопит.

Минни сделала четыре длинных взмаха под темной холодной водой, потом еще, потом еще. Когда она выскочила на поверхность, ей показалось, что легкие сами ее вытолкнули. Жажда жизни взяла свое, она с облегчением вздохнула.

Выходя из пруда, она увидела, что ее полотенца нет там, где она его оставила. Минни содрогнулась от холода, оглядываясь вокруг и ища того, кто мог его взять… Жестокая выходка в такое время года! В нескольких ярдах от нее стоял какой-то мужчина, растиравший лицо ее голубым купальным полотенцем.

– Извините, – сказала Минни, быстро подходя к нему. – Мне кажется, это мое полотенце.

Мужчина отвел полотенце от лица. Квинн.