Через год в это же время

Он уже собрался позвонить, когда из кухни выбежала девушка в белом костюме повара, с вьющимися каштановыми волосами. Она плакала, и их взгляды на мгновение встретились. Девушка выглядела точно так, как чувствовал себя Квинн, – охваченной страданием. Он хотел спросить ее, все ли в порядке, но она умчалась к лестнице прежде, чем он успел открыть рот. Когда девушка исчезла за углом, Квинн увидел, что она уронила поварской колпак. В его уме промелькнула мысль о Золушке и ее хрустальном башмачке. В параллельной вселенной он мог бы побежать за девушкой и вернуть ей головной убор. Но в этом мире ему было не до галантности. Но он мог отнести ее колпак в кухню.

Мать не ответила на его звонок. Ему нужно ехать домой. Квинн медленно вернулся в ресторан, увидел, что огненное действо на горизонте за парком все еще продолжается. Когда он сел на место, Полли даже не повернула головы, продолжая смотреть в окно.

– Мне очень жаль, Полли, но я должен уйти, – сказал Квинн.

– Она всегда на первом месте, да? – спросила Полли.

– Нет, не всегда. Но сейчас Новый год, тяжелое время для нее…

– Я не считаю себя такой уж убогой, Квинн, но ты заставляешь меня чувствовать себя попрошайкой, и мне это отвратительно.

– Ты не попрошайка, Полли. Ты единственное, что есть хорошего в моей жизни…

Она перебила его:

– Квинн, отправляйся домой, давай не будем об этом сейчас, просто делай то, что должен. А я поеду к друзьям в клуб в Хокстоне. Спасибо за чудесный обед.

Она поцеловала его в щеку, медленно, неторопливо. И что-то было в этом непохожее на рядовое прощание. А когда Полли ушла, Квинн ощутил, как тошнотворное чувство стало ослабевать, напряжение в груди наконец почти исчезло.

Семнадцатое мая 2020 года

Минни стояла на зеленом берегу, глядя вниз, на мутную коричневую воду. В прудах Хэмпстеда Минни впервые плавала еще подростком, но вид воды и нервирующее чувство, что, когда плывешь, не видишь собственные руки и ноги, вызывали у нее сильную неприязнь. К тому же тогда от нее требовалось плыть быстро, а пруды не слишком годились для скоростного заплыва. Да, в детстве Минни хорошо плавала, это был спорт, которым можно заниматься в одиночку, и никто не насмехался над ней. А если и насмехался, она их не слышала, потому что ее голова была под водой. Минни и сама толком не знала, почему бросила плавание… Наверное, просто жизнь и работа привели ее к этому. Но в последние месяцы ее снова потянуло к воде.

Пруды Хэмпстеда были старыми водохранилищами, теперь открытыми для публики. Они располагались вдоль края парка Хэмпстед-Хит – прекрасного природного парка, раскинувшегося почти на восемьсот акров к северу от Лондона, между Хэмпстедом и Хайгейтом. С самого высокого места парка видна была немалая часть Лондона, похожие на конструкции лего здания и небоскребы, убегающие за горизонт.

Минни всегда любила вересковые пустоши. Это были идиллические, чистые оазисы естественной природы среди в основном окультуренного ландшафта. Они служили усредненному обитателю города напоминанием о том, что такое естественная трава, как выглядят перепутанные корни деревьев, выступающие над землей, как они пахнут.

Но Минни любила не только естественную красоту ландшафта, но и то, что видела здесь знакомые лица. И если летом весь Лондон устремлялся в парки, то в остальную часть года тут появлялись одни и те же люди. Постоянные любители плавания представляли собой нечто вроде сплоченной общины, они с несгибаемым упорством приходили сюда круглый год, взламывая лед зимой, чтобы добраться до воды.

Прошлой осенью Джин Финни, одна из постоянных заказчиц «Ничего трудного», убедила Минни дать прудам еще один шанс. Сама Джин постоянно здесь плавала, презирая бассейны, и говорила о своих ощущениях с почти религиозным благоговением. Но в прошлом году Минни так и не добралась сюда. А теперь у нее было время и новая причина: возможно, холодная вода укрепит ее тело и душу. В первый раз она пришла сюда месяц назад. Сегодня вода все еще выглядела непривлекательно, но теперь, раз уж она тут оказалась, Минни быстро забыла о мути в глубине, окунувшись в бодрящий холод, и просто наслаждалась движением в воде.

Минни думала, что Джин, пожалуй, кое в чем права, если в свои восемьдесят шесть она плавает чуть ли не каждый день. Джин всегда была безмятежна, что наводило на мысль о хорошо прожитых годах. «Не плачь над тем, над чем ты не стала бы плакать в пять лет, – как-то раз сказала она. – И плавай – плавай, когда только сможешь».

Это были ее два главных жизненных совета.

В это утро знакомой белой взъерошенной головы Джин нигде не было видно. Бросаясь в воду, Минни почувствовала острые уколы холода каждой частицей своей кожи. Она старалась справиться с дыханием, пока ее тело справлялось с холодом. И поплыла быстрым брассом. Она считала вдохи; необходимо было сделать двадцать вдохов, чтобы кожа перестала ощущать ледяную воду, а потом тело расслаблялось, каждая клеточка наполнялась энергией, мозг избавлялся от утренней сонливости.