Через пять рук, шестому на поруки (СИ)

— Может, стоит тебя прямо сейчас домой вернуть? — размышляет тихо, но не двигается, не поднимается и не встает, чтобы меня за шкирку выкинуть в очередной раз да за дверь.

— Нет, не надо возвращать, или я сразу к Джеймсу пойду, — больше его это не пронимает, судя по всему, поэтому продолжаю откровенно: — И все ему расскажу.

— О-о-о-х, — похоже, я его доконал. — Ладно, оставайся до утра.

— Ха, спасибо, — вот теперь можно расслабиться нормально, но не заткнуться. — Только я правда молчать больше не стану и все расскажу наконец.

— Что все? — это упрек в голосе? Вопрос задается с упреком или мне мерещиться?

— Все, что происходит между нами.

— Но ничего не происходит, Скорпиус. Все происходит в твоей голове. — Вот это уж точно с упреком, с холодным, неприятным, и это заставляет артачиться:

— Вы лжете, если и в моей голове, то и в вашей.

-Мерлин, нет же, мир так не работает! — злится, наверняка накаляется и распаляется там внутри, но потом слышу фырканье, мистер Поттер все-таки тормозит себя, добавляя гораздо спокойнее: — Не тревожь мою жену выдумками.

«Мою жену».

— А кто говорит про миссис Уизли? Джеймсу расскажу. И он поверит, у вас с ним достаточно плохие отношения для этого.

— Не плохие, а напряженные, — выдыхает тяжко, — и да, он поверит. Только толку? В чем смысл для тебя, Скорпиус? Или ты настолько ребенок?

Ох, все-то он любит меня неразумным выставить. Ну конечно, смысл есть, и он в том, что:

— Вы потом жалеть будете. С сыном рассоритесь и будете жалеть, что на самом деле не сделали ничего.

— Детское мышление, — выносит вердикт, который могу оспорить:

— Да нет, старики все время хоть о чем-то, да жалеют.

— Так все-таки старикан? — словно с улыбкой задает вопрос, по крайней мере, мистер Поттер улыбается в моей голове.

— Я… Я не знаю, — заминаюсь в неготовности однозначно ответить. — Иногда вы говорите, как…

— Понял, понял, — и, кажется, он намеревается уснуть.

Стоит ли напомнить еще раз, что я все расскажу? Еще раз попытаться напугать, ментально прижать к стенке или все же он мне «не по зубам»? Пока думаю, время идет, желание отрыть рот угасает с каждой секундой, ведь понимание того, что кроме очередной глупости, не вылетит ничего, только возрастает. Но и ни о каком сне речи не идет, для меня лично точно, так что еще делать, если все же не говорить? Что еще делать, если не признаваться?

— Я поцеловал Джеймсу член.

Мистер Поттер молчит, но я всей шкурой чую, что уснуть он теперь тоже никак не сможет. Напрягся весь, а дыхание ровное, и даже не повернулся ко мне, но это напряжение…

— Мне не понравилось, — пододвигаюсь едва-едва поближе к нему, — но, наверное, потому что это был Джеймс.

Могу до него дотронуться, могу протянуть руку и ощутить под пальцами теплую кожу или мягкое одеяло. Но могу — не значит делаю. Что-то очень весомое, нечто невероятно строгое останавливает меня, и это не мистер Поттер. Быть может, та самая разница в возрасте, а быть может нет. Может, дело не в цифрах, а в позиции? Дело в башнях, с которых мы смотрим на вещи. И если я смотрю на все с гигантской дылды, пробившей верхушкой облака, то мистер Поттер срубил башню под своими ногами почти под корень. Наверное, и правда в этом дело, он уничтожил все возможности, а я придумываю их, выглядывая вдалеке. В этом дело, и больше ни в чем другом.

— Скорпиус… — зачем-то зовет по имени, и вслед за этим ничего больше не следует.

Удобный момент, чтобы пододвинуться еще ближе и примостить голову на подушку Мистера Поттера. На самый край этой подушки, но в данном случае край — это так много!

Сейчас наиболее удобное время, чтобы поцеловать мистера Поттера. Сделав, решившись на это, все бы длилось дольше и происходило бы менее скомканно, чем тогда. Да, решившись, я бы получил больше, и… Вздрагиваю, когда чужие пальцы обхватывают подбородок. Практически не сжимают, никакой силы в них нет, но и освободиться, отодвинувшись, не могу. А может и могу…

Сначала губы опаляет теплое дыхание, а потом их и вовсе захватывают в плен. Горячий, но до невозможности, невероятности, до полной невозвратности скупой. Скупой, как заметки в книгах, словно солнце, пробивающееся через небо тучное. Я знаю, что поцелуй мистера Поттера может быть гораздо горячее, поцелуй мистера Поттера может быть по-настоящему жарким и невыносимым, только почему он его таким не делает?

Ласкаю кончиком языка его сжатые губы, мысленно умоляю о безумном продолжении, умоляю быть раскованнее. А ведь он правда раскованнее, мистер Поттер наверняка уже и не такое видел, а может и делал… Кто знает, от чего мистер Поттер такую усталость на спине носит?

Поцелуй углубляется, и я не выдерживаю, обнимаю, буквально обхватываю его плечи, словно тону, и при всем желании ему меня от себя не отвадить. Хотя, если бы он хотел, он меня бы сам не обнимал. Чужие руки не обхватывали бы за талию, к себе ближе не прижимали.

Слюны во рту скапливается много, и сглатывая, я чувствую, что по горлу будто лава спускается. И вот сейчас бы прижаться членом к чужому плоскому животу и кончить, но мистер Поттер разрывает все. Все на свете разрывает.