Через пламя и ночь

Они шли всё дальше, и она придумывала всё более и более нелепые имена, а Смородник, поняв, что она шутит, расслабился и посмеивался. Мавне так нравилось смотреть, как он улыбается, как мягко щурит чёрные глаза, что она старалась изо всех сил – пусть смеётся во весь голос, пусть хотя бы сегодня побудет таким беспечным. Наверняка ещё будет и злиться, и хмуриться, и огрызаться, и уходить куда-то один, но, Покровители, дайте один вечер посмотреть на такого Смородника, какой он сейчас.

Они дошли до озера и, отсмеявшись, сели на траву недалеко от берега. Уютное молчание не было тягостным или неприятным, и иногда они поглядывали друг на друга, а когда встречались взглядами, то мельком улыбались. Мавна немного смущалась и думала, что Смородник тоже. Она всё время боялась, как бы не показаться слишком навязчивой, поэтому не стала больше брать его за руку или трогать как-то ещё – и так уже много раз прикасалась за сегодня.

– Знал бы ты, как я переживала и ждала тебя, – вздохнула она. – И каким бесконечным казался каждый день. Я слишком к тебе привыкла. Что ты всегда рядом и ворчишь. Но на самом деле следишь, чтобы все были под защитой и в порядке.

– Я понимаю, – глухо и серьёзно отозвался Смородник. – Илар… что-то говорил?

Он внимательно посмотрел на Мавну, будто старался понять по лицу, как много она знает. Мавна сорвала несколько длинных травинок и принялась заплетать из них венок.

– Говорил, что ты прыгнул в болота. А потом ускакал куда-то. И всё. Но, знаешь, – она подняла на Смородника взгляд, – я и так понимала, что ты туда полезешь. Ты же бешеный. И Царжа рассказала про укус. Вот я и сложила одно к одному.

Смородник сухо сглотнул.

– Про болота я потом расскажу. А долго меня не было, потому что до Кленового Вала – приличный путь. И обратно тоже. И, знаешь, стыдно, но где-то на полпути я без сил свалился в овраг и проспал там не меньше суток. – Смородник хмыкнул. – Удивительно, как ещё упыри не сожрали. Наверное, после болот от меня сильно несло нежицким духом, вот и приняли за своего. А в Кленовом Валу я нашёл Матушку. Прискакал весь в саже и засохшем иле, с чумными глазами. Так торопился, что даже не смог вымыться, так, побултыхался в ручье. Она подумала, призрак явился. Ей ведь Боярышник сказал, что я погиб. Но потом поняла, конечно, что тот ей соврал. Почти одновременно со мной туда прибыли другие чародеи и доложили, что кто-то проник в Туманный город и отпустил души. И что упырей стало гораздо меньше. Я сказал, кто это был.

– И она восхитилась тобой?

Смородник фыркнул.

– Знаешь, что сказала? Что я должен был просто отвести тебя к болотному царю. Чтобы ты вернула брата. А сжигать болота она не просила. Но, мне кажется, она сказала это без зла. Просто с той мыслью, что я… слишком много на себя беру и стараюсь там, где это не нужно.

– Но это ведь было нужно.

Мавна плела венок и то и дело поглядывала на Смородника, на то, как меняется его лицо – не грустит ли он? Не злится?

– Было нужно, – согласился он. – Иначе прибывшие из столицы чародеи могли бы сжечь Озёрье. Я не мог стоять в стороне, зная, что в силах всё исправить. Но Матушка Сенница простила меня. Сказала, что я бедовый сын, но она мной гордится. И стёрла метку. Теперь я могу сам выбрать себе отряд, если захочу. Оставшейся искры должно хватить.

Мавна настороженно замерла. Она-то уже было подумала, что Смородник вернулся насовсем и будет рядом, но, с другой стороны, он и правда не обязан…

– И ты хочешь?

Он задумчиво смотрел, как ветер гонит рябь по поверхности озера.

– Нет. Уже не хочу.

Мавна выдохнула.

– Оставайся с нами. В Сонных Топях тебе найдётся место.

– В лавке пекарей?

Мавна смешливо ударила его травинкой по плечу.

– Да где угодно. Парни помогут тебе дом построить, если захочешь. А там со временем поймёшь, к чему у тебя душа лежит.

Смородник повернулся к ней и посмотрел долгим взглядом, от которого у Мавны снова побежали мурашки.

– У меня лежит душа к тебе.

Мурашки превратились в приятную дрожь.

– И у меня к тебе, – призналась она. Чуть задумавшись и присмотревшись к Смороднику, уточнила: – Скажи честно, ты пил? Поэтому такое говоришь.

Он расслабленно повёл плечом.

– Только успокаивающий чай.

Они расхохотались и смеялись долго, а потом одновременно потянулись друг к другу. На этот раз поцелуй вышел нежным и вдумчивым, медленным, и Мавна всё отчётливее понимала, что не хочет останавливаться. Никогда.

Небо из сливового становилось брусничным, а потом сменилось на цвет лепестков шиповника. Гуляющие понемногу разбредались по домам и успокаивались, просыпались первые утренние птицы, а Мавна и Смородник так и сидели у берега озера, то разговаривая, то замолкая, то прикасаясь друг к другу, и Мавне хотелось, чтобы эта ночь, переходящая в утро, никогда не заканчивалась.

Эпилог