Через пропасть в два прыжка

— Царствие небесное! — отчетливо произнес старик. — Видать, хороший был мужик. Давайте попрощаемся!

Все присутствующие замерли, пораженные одновременно значимостью и прозаичностью происходящего. Ветерок едва заметно кружил, опуская на землю легкие невесомые снежинки.

— Взяли! — старик-рабочий, кряхтя, взял с земли плиту и поднял ее на уровень груди. — Черпани раствору-то в ведра, — толкнул он локтем приятеля. — Не жалей…

Некоторое время сухие постукивания мастерка были единственными звуками, нарушающими окрестную тишину, но тут из-за спины откуда-то донеслись всхлипы: плакала Ирина Сергеевна. Никто не пытался ее утешать, все понимали, что любые слова бесполезны. Утерев кончиком шали повлажневшие глаза, женщина дождалась, когда рабочие, скинув в сторону излишки раствора, отошли к ели, подошла к квадрату гранитной плиты и долго вглядывалась в снимок, протирая стылый портрет жаркой ладошкой.

Назад они шли медленно.

— Вы, Ирина Сергеевна, не забыли о моей просьбе?

Она подняла на него задумчивый взгляд.

— А? О просьбе? — Она принялась что-то искать в кармане. — Сейчас, как только вернусь домой, еще раз обзвоню всех. Все сделаю, как договорились!

— Хорошо. Я сейчас вас покину и заскочу в одно место. Приеду к шести. Если успею, значит, вместе со всеми. Нет — немного опоздаю. Деньги у вас есть?

— Кстати, о деньгах, я хотела посоветоваться с вами. Тут вчера произошло одно событие, которое ставит меня в несколько неудобное положение..

— Что такое? — Вашко смотрел на нее, начиная догадываться, что она скажет.

— Вечером зашел мужчина, примерно одних лет с отцом.

— С бородой?

— Вы его знаете? Он был не один, а с женщиной — наверно, дочка. Очень похожа… Ну, там соболезнования, цветы, а потом… положил на стол конверт. Говорит, что отцовский приятель. Путано, правда, говорил, смущался, сбивался. Дочка объяснила, какой-то долг. Не знаю — брать или нет.

— Сколько.

— Деньги немалые — полторы тысячи.

Вашко отвел глаза в сторону. Ему стало ужасно неловко.

— Это, действительно, долг?

— Да, — хрипло выдавил Вашко. — Это на самом деле деньги отца. А что они сказали еще?

— Мол, похороны — дело дорогое… Поминки опять же…

— Ну, и оставим этот разговор. Эти двое, кстати, тоже есть в списке — не забудьте пригласить их. Пусть помянут. Ему на хороших людей не очень везло. Ну что, давайте прощаться? — Он протянул руку. — До шести! Извините, вынужден исчезать — иначе не успею закончить дела. Приглашайте всех по списку. Отказов, полагаю, не будет — не тот повод. Извините, мой автобус, бегу…

…Комната была полна цветов, а на телевизоре стояла большая фотография Тушкова, перетянутая по углу черной матерчатой лентой. Ирина Сергеевна, готовившаяся к поминкам, долго перебирала альбом с фотографиями и нашла для пересъемки лишь этот кадр. Тушков с телевизора смотрел на присутствующих в комнате, которые пока располагались кто на стуле, кто в кресле.

— Это сколько же ему здесь лет? — сняв очки и вглядываясь в фотографию, поинтересовался «дипломат». — Не помню его таким… Наверно, еще до прихода к нам?

— Не знаю, — заметил стоящий рядом с ним Уланов. — Давайте спросим Ирину Сергеевну.

Корнеева, услышав свое имя, тотчас вышла из кухни с большим дымящимся в руках блюдом.

— Я как раз заканчивала институт. Видимо, начало семидесятых… Мы тогда приехали с Кавказа. Видите, какой он загорелый?

— Думаю, Ирочка, ты ошибаешься, — заметил, вставая из-за стола Бачко. — Скорее, конец шестидесятых… Мы тогда еще часто встречались — скучали после переезда, старались ездить в гости по любому поводу. Мама твоя замечательно пекла пироги. Тогда на балконе и фотографировались… Я же сам снимал — у меня и негатив, кажется, сохранился. Надо будет поискать — мы такой портрет сделаем!

— Может_; помочь? — встал с кресла Панчин и, сделав знак дочери, добавил: — женщинам это сподручнее. Водку там достать из холодильника. Холодец порезать.

— Кого ждем? — поинтересовался референт, поглядывая на своего начальника. — Вроде, все здесь.

— Нет еще двоих, — крикнула с кухни Ирина Сергеевна. — Я еще пригласила товарищей из милиции — они тоже много сделали. В конце концов, нашли убийцу.

— Я бы таких горе-водителей ставил без разбора к стенке, — громко произнес Уланов. — Сволочь! Такого работника загубил.

— Да, специалистом Иван Дмитриевич был. какого поискать. Нелепая, нелепая смерть, — поддержал его «дипломат», протирая повлажневшие под очками глаза.

— Что ему теперь будет? — референт приблизился к Эль Петровичу. — Лет пятнадцать дадут? Вы, как специалист, знаете в этом толк.

Бачко не спеша поднялся, одернув пиджак, вся его фигура в этот момент выражала значимость.

— Налицо покушение на убийство. Причем, с целью ограбления, но думаю, квалификация будет иной — причинение тяжких телесных, повлекших смерть. Хотя, как посмотреть. Сложно все.

— Говорят, — заметил «дипломат», — его участь облегчается тем, что он не применял физической силы — уехал, не дотронувшись до него пальцем, а упал якобы сам. Это играет роль?