Через пропасть в два прыжка

Вашко пренебрежительно левой рукой взял поданный Ла-почкиным кулек из оберточной бумаги, помял, не разворачивая, пальцами — внутри что-то шуршало и мягко пружинило.

— Хм… — он отвернул краешек бумаги — шуршание усилилось.

Пришлось Вашко заняться делом всерьез — Лапочник с любопытством поглядывал на руки начальника, степенно разворачивающего сверток. Сигарета, зажатая в уголке губ, дымила и Иосифу Петровичу пришлось прищурить левый глаз, который пощипывало от сизоватой струйки табачного дыма.

Развернуть сверток до конца Вашко не успел. Стоило ему чуть ослабить пальцы, державшие кулек с боков, как из него взвилось в воздух нечто блестящее и тонкое; ткнувшись в лацкан пиджака, это нечто задергалось и заколыхалось, шнуром свисая вниз. Сигарета упала изо рта и покатилась по лестнице. Вашко буквально окаменел, по спине пробежала судорога, на лбу появилась предательски холодная испарина. Пластиковая, прекрасно сделанная копия черного цвета змейки поглядывала с лацкана стеклянными бусинами глаз. Из ее раскрашенной пасти торчали небольшие липучие крючки, намертво вцепившиеся в пиджак.

— Ты чего? — ошалело заорал Вашко. — Сдурел! Фу-у-у… — с шумом выпустил воздух из груди. — До инфаркта доведешь… Сам «таковский» и шутки у тебя не мудрые.

— Пошутить нельзя, да? — обиженно заметил Евгений, с улыбкой поглядывая на Вашко; вокруг его глаз, широко посаженных на простоватом лице, смешливо сбились в кучу морщинки.

— Отцепи эту гадость! Ну…

— А хороша? А?

— Сам сделал? — поглядывая на тщетные усилия отодрать змейку от пиджака, спросил Вашко. — Умелец, твою мать! Одежду не испорти…

— Да она хорошо отлепляется… Не бойтесь! А вы не сильно испугались, честное слово. Другие гораздо больше. Надо было с зеленцой купить — они страшнее…

— С зеленцой, с зеленцой… — недовольно пробурчал Вашко, досадующий на себя: надо же, испугался, будто в первый раз разыгрывают. — Где там эксперт? Звони еще!

— Ага, — охотно согласился Лапочкин, засовывая змейку в карман. — Сей миг повторим! — он не спеша вернулся в квартиру водителя, откуда слышались методичные голоса прокурорских, тихо что-то считающих и старающихся говорить как можно тише.

Оказалось, звонить эксперту уже не было необходимости. Лапочкин еще безуспешно накручивал диск телефона, вслушиваясь в длинные гудки, когда на этаж поднялся криминалист, державший в руке чемодан. За ним в квартиру вошел и Вашко. Дождавшись, пока криминалист распакует саквояж, Иосиф Петрович прямиком направился к серванту и, не доходя до него шага-полу тора, замер как вкопанный.

— Тут, Жорик, такое дело… Спервоначалу пальчики на вазоне поищем, а потом на полу чего осталось… Может, не все затоптано!

Расстелив на полу лист газеты, Георгий раскупорил большую круглую банку и принялся широкой кистью, измазанной чем-то серебристым, водить по полу. Постепенно поверхность паркета стала белесой, будто подернулась легкой плесенью.

Присутствующие с любопытством склонились над ним.

— Глянь, сейчас твои следы попрут… — донеслось из-за спины Вашко.

— Ерунда, я туда не ходил. Чего мне там, — вторил говорившему собеседник.

— Они сами ходили… А еще розыскники, — возразил ему собеседник.

— Ага, кажись чего-то есть! — хмыкнул Лапочкин.

— Не цыкай под руку, — рявкнул на него Вашко.

А криминалист, не взирая на присутствующих, делал свое дело. Взяв в руки другую, еще более широкую кисть, он сметал в сторону излишки порошка.

— Глянь, вроде буквы читаются… Нерусские!

— Ща, шпиенапымають, — опятьзаметили глухим голосом из-за спины.

На полу, действительно, медленно проявился след ботинка с каким-то непонятным текстом в полукруге каблука. Рядом с этим следом было еще несколько: стоптанный шлепок ботинка со сбитым мыском (Вашко узнал свой), по соседству маячил отпечаток зимнего сапога Лапочкина — тот поднял ногу и с удивлением принялся разглядывать ее так тщательно, будто видел впервые в жизни.

— Не играй в цаплю, бухнешься! — с ехидцей буркнул Вашко.

Криминалист с укоризной посмотрел снизу вверх на сгрудившихся.

— Свет не загораживайте!

Все послушно расступились, и на лицах присутствующих появилось деланное безразличие: «Подумаешь, не очень-то было и интересно».

И лишь оперативники по-прежнему следили за сложными манипуляциями эксперта, ожидая результатов. Поднявшись с колен, криминалист подошел к чемодану, взял широкую темную ленту пластика и прикатил ее ладонью к следу. Делал он все не спеша, будто каждое движение, каждая манипуляция доставляла ему физическое наслаждение.

Отодрав пленку от пола, он многозначительно, не обращая внимания на вновь прильнувших к нему любопытствующих сотрудников, подошел к окну и принялся внимательно рассматривать скопированный след, четким серебряным узором выделявшимся на темном фоне.

— Что скажешь? — не утерпел Вашко. — Наш — не наш?

Тот подозрительно оглядел обувь присутствующих:

— А у самого хозяина? Не интересовались?