Через сердце

Тихое было утро, прекрасной невиданной голубизны. Густо синело небо. Плыли в нем белые, дополна надутые паруса облаков. Даже мрачные валуны поголубели и зацвели понизу кружевцем лишайников. Море успокоен-но плескалось у берега, и зеленая даль его была чиста до самого края.

Орест Матвеевич широко раскинул руки и вытянулся всем затекшим телом. Едко обожгло опять лицо, серой пеленой облепили комары визитку, и Орест Матвеевич пустился вприпрыжку к морю, на ветреный мыс.

Нептун шел по берегу, выискивая что-то среди выброшенного морем хлама. Лодка спокойно ходила на привязи у берега.

Вернулся Нептун с жердью на плече. Сунул тонкий конец в расщелину скалы и обломал.

— Вот и мачта у нас. Тонка, да выстоит.

Он потянул носом навстречу крепкой ветровой тяге и сказал весело:

— Руськой седни ветер, ходко пойдем.

— А где Устя?

— Вишь, вон — гагарочка на ветру сидит, от комарья куда выбралась.

Устя сидела на высокой скале, резвый ветер трепал ее широкий подол — она смотрела в глубокую даль океана и думала о чем-то своем.

Орест Матвеевич зашел сзади и крикнул:

— Здравствуй, Устя!

Она чуть повела глазом и ответила равнодушно:

— Здравствуй.

— Что же… — осекся Орест Матвеевич, — значит, назад поплыли?

— Поплыли.

— А я простудился после вчерашнего. Насморк и голова болит.

Устя промолчала.

И в лодку они сели молчаливо, даже Нептун заметил:

— Чего на острове забыли — не свойские такие пришли? Портмонеты на роялях оставили, что ли?

— Ничего не оставили! — нахмурилась Устя.

— И я ничего не оставил! — посмотрел на нее Орест Матвеевич.

— Ну, то-то!

Лодка плавно качнулась и тихо пошла вдоль берега.

— Прощай, Сон-остров, — оглядел высокую каменную стену Орест Матвеевич, — прощай, остров пьяных, диких снов.

— Гляди, сынок, где нашу лодку повернуло — вишь, корга.

Низкая каменная гряда чернела совсем близко от берега. Видны были даже растрепанные космы хвоща, густо облепившие ее костистую спину.

— Как когда: вздымет ветер воду, ее и не увидишь — такая прокудливая.

Океан сегодня был ласков. На широких зыбях он незаметно укачивал лодку, и зеленые воды казались сегодня ясней и глубже.

Устя вынула весла и спокойно сложила руки. Чуть прищуренные ее глаза холодно и прозрачно зеленели.

— Устя, что ты молчишь?

— Так.

— Как так?

— А о чем говорить?

Она коротко, принужденно усмехнулась и стала опять серьезной.

— Ты на меня обиделась? — спросил совсем тихо Орест Матвеевич.

— Не за что на тебя обижаться-то! — встряхнулась она сразу, и глаза ее насмешливо сузились.

Орест Матвеевич покраснел и смолчал.

— Усть! А ну, пой!

— Неохота боле.

— Ну, чего?.. Повесели остатный час хорошего пассажира!..

Устя посуровела, задумалась и запела, но песня ее была без одушевления. Голос ее точно перехватывало — Устя откашливалась и досадливо вздергивала плечом. Смотрела она куда-то вбок.

Вспомни, мой милой, веселые часы,
Во которых веселилися с тобой.
Мы по садику похаживали,
Во зеленых лужках сиживали…

Устя пела, а Нептун хитро выглядывал из-под паруса, подмаргивал Оресту Матвеевичу и скалил черные корешки зубов. От этого родилось веселое смущение.

Неохотно оборвалась песня — Устя снова взялась за весла. Орест Матвеевич поднял воротник плаща, сел поудобнее и задумался.

Сам с собой пошучивал Нептун. Никто не слушал его веселые побывальщины. Только один раз насторожился Орест Матвеевич: рассказывал Нептун, как нашел он раз в Ловецкой губе двухсаженные чьи-то рога, — должно, чертовы, черт их по весне роняет, о каменья выходит ломать.

— Куда же ты их дел?

— На кусочки распилил, подпорки к шалашу сделал. Добрые вышли подпорки.

Орест Матвеевич вздохнул и снова погрузился в размышления.

Он обрадовался, когда Нептун провел пальцем по горизонту:

— Бона матерый берег видать. Теперь скоро и дома.

Через полчаса показались тусклые луковицы старого собора, и лодка, обогнув мыс, стала заходить в бухту.

— С приездом вас! — сказал Нептун, упершись веслом в берег.

— Ну, спасибо, друзья дорогие! — крикнул, выскочив на камешник, Орест Матвеевич и подал деньги Нептуну.

— Это что же такое? — посмотрел в руку старик.

— Как что? Деньги!

— Вижу, что деньги. А за какие деньги мы с тобой рядились?

— За десятку рядились. Я десятку и даю.

Нептун сунул деньги в карман и спокойно протянул руку:

— Еще с тебя, сынок, следует сорок рублев.

— Как же это? — изумился Орест Матвеевич.

— Да так же. Сколько мы за тебя страху приняли? Чуть не утопли оба.

— Так и за это платить?

— А как же! Мы ведь не заштрахованные.

— Так ведь и я не застрахованный, — усмехнулся Орест Матвеевич. — Я тоже чуть не утонул с вами.

— Мало что! А ты ночесь что с моей Устькой сделал? А?

Орест Матвеевич густо покраснел и растерялся.

— Напоил пьяную, думаешь, у девки и стыда нету? Ишь ты какой!

— Что ты, Нептун, как тебе…

— Да не что ты! — возвысил голос Нептун. — Не что ты! Может, девка непраздна стала, — куда теперь пойдет, бедна голова?

— Ах, боже мой! — беспомощно оглянулся Орест Матвеевич. — Замолчи, как не стыдно! Это вымогательство!..