Черная акула

– Конечно, не прошел бы, – утвердительно кивнул Алексей. – У него же в крыльях одиннадцать с половиной метров. Значит, должно быть четыре полосы. И то если каждая три метра шириной.

– Два девяносто, – машинально поправил Проскурин.

– Ну, два девяносто, без разницы. Все равно не годится.

– А крылья снять можно?

– Крылья-то? – Алексей пожал плечами. – Понятия не имею. Я не снимал. Это надо у техников спрашивать. Наверное, можно для ремонта. Другое дело – сколько времени это займет… Хотя… – Он прикрыл глаза, вспоминая, что же видел позапрошлой ночью. Техники, устанавливающие под крылья стальные опоры на колесах. – Ты знаешь, наверное, – наконец пробормотал он. Настолько тихо, что Проскурин едва разобрал слова.

– Что-что?

– Я говорю: похоже, ты прав. Именно так они и поступили.

– Но… Есть еще одно «но».

– Какое именно?

– Самолет в высоту четыре и семь десятых да плюс высота платформы. Это еще метр. Может быть, сантиметров семьдесят. Своим ходом под мостом «МиГ», наверное, прошел бы, а на платформе – нет.

– А там точно пять метров? – переспросил Алексей.

– Точно. Ну и дальше смотри. К Ростову они поехать не могли, так?

– С чего ты взял?

– Да с того, что здесь пост ГАИ.

– Ну и что? Это даже хорошо, – хмыкнул Алексей. – Если были сопровождающие, то вполне могли и через пост рвануть. Ну, тормознет их милиция, и что? Скажут: «Куда едете, товарищи? Что везете?» А те им в ответ: «Секретная информация». И бумаги соответствующие покажут. Это же тебе не просто так – самолеты угнать. Наверняка здесь кто-нибудь из серьезных людей завязан. Так что бумажку им подмахнули бы не глядя.

– Все равно, – не сдавался Проскурин. – Им бы пришлось «МиГи» через весь Новошахтинск везти. Значит, скорее всего свернули в другую сторону. Тут тоже через город, но окраиной, по одной улочке и в темноту. Ищи их потом.

– Может быть. А может быть, и нет.

– Ладно. Для начала неплохо было бы выяснить, где вы все-таки сели? Что это за аэродром? Еще минут пятнадцать они ехали молча, внимательно осматривая посадки.

– Ну-ка постой. – Алексей вдруг подался вперед, напрягся, лицо его ожило. Проскурин притормозил. Ничего похожего на взлетную полосу он не видел, но и ему передалось волнение попутчика.

– Где? – спросил он одними губами.

– Вон туда подъехать бы. – Алексей указал направление рукой. – Видишь, будка деревянная в полукилометре? Проскурин пригляделся.

– Ну да, вижу. Там, где мосток.

– Вот-вот, давай-ка туда.

– Легко сказать «туда». Здесь дороги-то нет.

– Какая-то есть, правда, наезженная, неасфальтированная. Так что твоей «пятерочке» тяжело придется.

– Ну ладно, – вдруг решительно заявил фээскашник. – Хрен с ней, с «пятерочкой». Если все получится, то мне на эту «пятерочку» глубоко чихать будет. А если нет, тем более. У меня, знаешь, на примете один человек есть, – продолжал бормотать Проскурин, разворачиваясь, – из любого дерьма конфетку сделает. Веришь – нет, машины ему притаскивали после аварии, лепешка – не машина. Смотришь на нее и думаешь: восстанавливать нечего. Рухлядь, хлам. Только в металлолом и годится. Да еще уговаривать придется, чтобы взяли. А он повозится-повозится месяц-полтора, и глядишь: выезжает как новенькая. Золотые руки. Так что уж с моей «пятерочкой» он, думаю, как-нибудь совладает. Ну чего ты бибикаешь, лох? – заворчал он на кого-то в окно. – Руки, что ли, нечем занять? Бибикает он… Рули давай.

– А ты ему кто? Кум? Сват? Брат? – усмехнулся Алексей через силу. – С какой стати он тебе машину будет делать?

– Дурак ты, – беззлобно буркнул Проскурин. – Я же гэбист. Попробовал бы он отказаться. Сделает как миленький. А потом спасибо скажет, ручку пожмет и при этом еще улыбнется: «Заходите, Валерий Викторович, всегда рады». Он ведь знает: случись с ним чего, к кому обращаться? А ни к кому. К Валерию Викторовичу. Да, кстати, друг ситный, расскажи-ка мне, кто это тебе укольчик по вене запустил?

– Что? Какой укольчик?

– Ну, это уж тебе лучше знать, какой, – усмехнулся Проскурин. – Мне можешь не врать, любитель. Я профессионал. Давай колись.

– Никто мне никаких уколов не делал, – твердо ответил Алексей. – Я, может быть, и раненый, но не сумасшедший.

– Да ну? Правда? – Майор засмеялся во весь голос, весело, заразительно. – А по тебе и не скажешь. Вот и врачиха говорила насчет укольчика.

– Не знаю. Ничего такого не помню.

– Ну ладно. Замнем для ясности… Они свернули с шоссе на хиленькую дорожку, напоминающую вытянутую безразмерно стиральную доску, и затряслись на ухабах.

– А чего ты в речку-то нырял? – наконец спросил Проскурин.

– Мог бы на шоссе рвануть.

– А я видел его, твое шоссе? Заметил бы, так рванул бы. Только ты бы тогда со мной не разговаривал. На открытом пространстве эти ребята меня за пять секунд сделали бы. Ты же их видел.

– Видел, видел, – согласился Проскурин. – Странные хлопчики. Вроде бы профессионалы, во всяком случае, документы и оружие у них классные, на рынке такое не купишь. А с другой стороны, уж больно легко этот фраерок мне затылок подставил. Честное слово. Я-то ожидал, что побарахтаться мало-мало придется.

– Какой фраерок? – не понял Алексей.