Чёрная бабочка, летящая во тьму

Пальцы остановились на имени Карана Чакила. Когда я прикоснулась к мокрому, запотевшему стеклу с написанным на нем именем, странное чувство охватило грудь, будто я прикасалась к нему самому. Это чувство хоть и напугало, но ненадолго отвлекло, и я смогла на несколько секунд игнорировать горечь, которую чувствовала. Через некоторое время боль и вовсе рассеялась с поразительной скоростью. Даже просто его имя – Каран Чакил – вселяло надежду.

Он был тьмой, в тени которой можно было спрятаться. Никто не смог бы найти меня в ней. Я могла бы укрыться в нем, не раздумывая, но для этого не было никаких оснований. Не находилось логического объяснения, даже для самой себя. Не знаю, с каким мужеством я это сделала, но палец коснулся кнопки вызова рядом с его именем, и я приложила телефон к мокрому уху. Мужчина ответил на втором гудке.

– Камешек?

– Это я. – У меня не хватило смелости повысить голос выше шепота.

– Что случилось?

Захотелось рыдать, когда я услышала, каким мягким голосом он задал вопрос. Я впервые говорила с Караном по телефону, и его глубокий голос смутил меня.

– Джумхуриет Махаллеси, – сказала я, тяжело сглотнув. – Я на улице Абди Ипекчи, дорога Джахит Юнал. Можешь меня забрать?

Он, ничего не сказав, повесил трубку, телефон все еще был приложен к моему уху. Дождь усилился, я полностью промокла и дрожала. Медленно встав со скамейки, пошла по тротуару. Слева был небольшой лес, где обычно гуляли люди. Руки упали вдоль тела, я крепко сжала телефон в ладони и начала медленно идти, делая самые маленькие шаги, какие только могла. Но вскоре силы покинули меня, я рухнула на брусчатку и начала смотреть в пустоту, считая до пятидесяти.

Числа от одного до пятидесяти были камнями, которыми вымощены темные дороги, по ним и шла. Я скоро очнусь от этого кошмара, скоро зазвонит будильник. Соберусь на занятия. А ведь правда… Почему до сих пор не сработал будильник?

Когда черный «Рейндж Ровер» повернул за угол, его колеса разбрызгали дождевую воду и издали странные звуки. Я пустыми глазами наблюдала за машиной и почувствовала тяжелый взгляд острых черных глаз мужчины, который смотрел на меня через тонированные стекла. Каран открыл водительскую дверь и быстро вышел из машины.

Я следила за движением его длинных ловких ног, благодаря которым мужчина оказался рядом со мной всего за три шага.

Каран провел большими руками по своим волосам и нахмурился, позволяя каплям дождя попасть на лицо. Его брови все еще были нахмурены, когда мужчина встал на колени передо мной прямо на обочине. На нем был черный свитер с длинными рукавами и темные джинсы. Каран одним махом снял свитер и остался стоять под дождем в черной майке. Натянул его мне на голову. Через секунду я уже была в теплом свитере, пропитанном его ароматом.

Моргнула и слабо запротестовала, глядя на сильные загорелые руки мужчины, которые намокли от дождя. Его свитер был велик и буквально сваливался с меня.

– Вставай, – сказал Каран, не сводя с меня взгляда. В его черных глазах я не увидела ни единого вопроса. – Вставай, я отведу тебя к машине.

Он поднял меня, держа за подмышки, я впервые почувствовала себя настолько беспомощной.

– Прости, – пробормотала, когда мужчина поднял меня на ноги. Его руки крепко обнимали за плечи. Он ничего не сказал, пока дождь продолжал падать на нас. Мои колени дрожали. – Спасибо, что ты здесь.

Оторвала от него взгляд и опустила глаза вниз. Я была смущена, а Каран вдруг сделал то, чего я никак не ожидала. Притянул меня в свои крепкие объятия, пахнущие горьким горячим шоколадом. Его твердая грудная кость упиралась мне в грудь. Хоть это и больно, мне понравилось. Мои руки двигались сами по себе и скользнули по обнаженным плечам Карана Чакила. Несмотря на холодный дождь, его кожа все еще была теплой. Я думала, что мои пальцы растворятся в ней.

– Соглашайся, – сказал мужчина, прижимаясь губами к моим мокрым волосам.

Я почувствовала его теплое дыхание. Фары проезжающих мимо машин светили на нас, затем проходили по нашим телам и возвращали в объятия тьмы.

– Что? – спросила дрожащим голосом.

– Соглашайся, Камешек. – Его руки крепче обхватили мое тело, Каран положил подбородок мне на голову. Тысяча и одна мысль проносились в голове, но вместо того, чтобы произнести хоть одну из них, я решила промолчать. – Прими мои условия, и я спасу тебя от такой жизни. Прими их, и я позабочусь о тебе.

У меня есть боль, которой я стыжусь даже перед самой собой.

Глава 8

Никто не видел тень, скрывающуюся во тьме. Той тенью была я. Даже если бы на меня наступили, не смогла бы винить людей, ведь была невидимой. Мне вспомнилась поразительная песня, которая, прежде чем достичь моей души, прошлась по коже мурашками. Она принесла мне и душевную, и телесную боль.