Чёрная бабочка, летящая во тьму

Каран громко и резко вздохнул через нос. Его взгляд был прикован к дороге. Казалось, дождь усилился, а не уменьшился. Черное небо освещалось напоминающими жилы молниями, которые затем медленно покидали его и затухали, словно пульс умирающего человека. В машине оказалось довольно темно, и я была благодарна Карану за то, что он не включил потолочный свет.

– Если тебе хочется плакать, не нужно сдерживаться, – спокойно произнес он. Пока говорил, мужчина ни на минуту не отрывал своих темных глаз от дороги. На мгновение мне захотелось посмеяться над тем, что он сказал, но, конечно, я не смогла воплотить это желание в жизнь.

– Я не хочу плакать.

– Хорошо, – сухо сказал он. – Мне показалось, что ты сдерживаешь себя.

– Нет, я не сдерживаюсь.

Мужчина ничего не ответил. Мы некоторое время молча кружили по городу. Когда Каран повернул руль на незнакомую дорогу, меня накрыла слабость. Я оглянулась, пытаясь открыть веки. Не было ни вывески, ни указателя с обозначением, куда мы двигались. Казалось, мы направлялись в никуда, а тропу окружали все более густые деревья, но я не переживала об этом. Даже если он хотел зарезать меня где-нибудь, мне было все равно.

Посмотрела на индикатор над автомобильным радио. Было два часа ночи. Как время пролетело так быстро? Сделав глубокий вдох, оглянулась на Карана.

– Куда мы едем? – тихо спросила я.

– Туда, где ты можешь чувствовать себя в большей безопасности.

Я нахмурилась.

– Не понимаю.

– Ты сказала мне забрать тебя, я это сделал. Сначала собирался отвезти тебя к себе домой, но там сейчас мой дедушка. Если он увидит нас, первое, что сделает завтра, – это сыграет нашу свадьбу. Вот почему я везу тебя в дом с виноградником.

– Прости, что стала для тебя обузой, – прошептала я, опуская глаза и глядя на свои белые руки, лежащие на коленях. Кожа на пальцах была сморщена.

– Ты для меня не обуза, Камешек. Выкинь эту нелепую мысль из головы.

– И спасибо, что не включил потолочный свет, – пробормотала я и почувствовала, что Каран посмотрел на меня, и я автоматически посмотрела на него в ответ. Его апокалиптические черные глаза ярко сияли во тьме салона. Они были похожи на влажную землю могилы. Каран был горькой похотью земли. Мои пальцы хотели прикоснуться к огню его ада.

– Я не пользуюсь им, – категорично заявил он.

– Тебе нравится темнота?

– Нет причин, по которым она бы мне не нравилась, – сказал мужчина прямо. – Тьма – единственное, что меня принимает.

– Я тоже люблю, – прошептала я, будто раскрывала секрет.

Желудок сжался, когда я поняла, что его взгляд на мгновение задержался на моем лице.

– Я имею в виду темноту.

– Тьма прекрасна.

– Согласна.

Он остановил машину, я отвела взгляд от лобового стекла. Перед нами стоял одноэтажный виноградник с мансардой. Каменный дом выглядел красиво и модно. Взгляд переместился на Карана, который тоже смотрел на дом с виноградником. Хотя его прямой нос, полные губы и длинные ресницы были первыми деталями, которые бросались в глаза при взгляде на этого человека, каждый дюйм его лица носил в себе тайну дорогого произведения искусства.

Он медленно перевел взгляд на меня. Словно чувствовал, что я пыталась запомнить его во всех подробностях. Мы встретились лицом к лицу в машине, где царили тишина и темнота. Когда я медленно потянулась к двери, его взгляд оторвался от моего лица. В тот момент, когда Каран открыл дверь, холод снаружи быстро наполнил машину, и мое тело, которое едва привыкло к теплу, напряглось и начало болеть. Даже когда мужчина закрыл дверь, озноб все еще ощущался внутри. Когда Каран обошел машину и открыл ее с моей стороны, я взглянула на него. Мужчина нежно взял меня за руку и помог выйти из автомобиля. Я подняла голову и посмотрела на дом с виноградником; дождь продолжал лить.

Ноги мои слабо ступали по земле, ботинки увязали в грязи, потому что почва была сырая. Я с трудом сделала несколько шагов, Каран отпустил мою руку и поставил машину на сигнализацию. В голове пульсировали мысли, мужчина шел рядом со мной. Подойдя к двери дома, открыл дверь и, прислонившись к стене, пропустил меня внутрь. Ступив грязными ботинками на деревянный пол, я на мгновение остановилась и оглянулась на Карана, ожидая разрешения пройти дальше.

– Нет проблем, – сказал он. – Мои туфли ничем не отличаются от твоих, заходи.

Внутри было так же холодно и пыльно, как и снаружи. Когда Каран захлопнул дверь, я заметила, что стены затряслись. Мужчина включил настольную лампу, и она осветила пространство приятным желтым светом.

– Не знаю, как дела обстоят с горячей водой, но для начала я собираюсь затопить камин, – сказал он и указал на диван перед камином. – Ты садись. Пойду принесу что-нибудь для розжига из дровяного сарая.

Я сделала, как он сказал, и села на диван. Не видела Карана, но слышала его голос.

– Ты голодна? – спросил мужчина, и его голос эхом разнесся по всей комнате.

– Нет, – солгала я. Мне настолько хотелось есть, что могла в любой момент начать грызть его дорогой диван.

– Я приму это за «да».