Черная гора

– Нет. – Вулф посмотрел на меня. – Алекс, товарищ Зов должен ехать в Америку, и нас просят помочь ему организовать убийство Ниро Вулфа. Я согласен взяться за это дело, если ты не против.

Я напустил на себя серьезный вид. Я готов был отдать восемь тысяч центов за то, чтобы сказать, что всю жизнь мечтал прикончить этого типа, но не был уверен в том, что Зов со Стритаром и в самом деле не понимают английского. Поэтому я ограничился тем, что сказал:

– Я согласен, отец. Я готов взяться за любое дело, в котором участвуешь ты.

Вулф посмотрел на Стритара:

– Мой сын согласен. Мы должны уехать как можно быстрее. Вы можете переправить нас в Бари?

– Да. Но Зову придется воспользоваться другим маршрутом. – Стритар взглянул на часы. – Дел у меня по горло. – Он возвысил голос и позвал: – Джин!

Открылась дверь, и вошел один из чиновников. Стритар обратился к нему:

– Найди Трумбича и Левстика и приведи сюда. Я буду занят еще час. Не мешать мне без крайней необходимости.

Зов любовно погладил «люгер».

Глава 15

Все-таки нас арестовали за отсутствие документов, и это едва не нарушило все наши планы. Правда, случилось это уже не в Черногории. Стритар решил не рисковать – на случай, если мы все-таки передумаем и захотим заехать в Белград, где могли бы проболтаться насчет восьми тысяч долларов, – и ни на минуту не упускал нас из виду. Он сам накормил нас в своем кабинете мясом, сыром, хлебом и изюмом, а с наступлением сумерек вывел на улицу и усадил в новенький «форд». Нас отвезли в Будву, деревушку на самом побережье, расположенную, по словам Вулфа, всего в пяти милях к северу от того места, где два дня назад нас высадил Гвидо Баттиста. За те полтора часа, которые понадобились ему на то, чтобы проехать тридцать миль, водитель не перекинулся с Вулфом и дюжиной слов, а меня и вовсе не замечал. Высадив нас у самой пристани, он что-то проквакал встречавшему нас незнакомцу, и в ту же минуту хлынул проливной дождь.

Дождь не утихал всю ночь, однако катер, на котором нас переправляли, оказался на несколько столетий новее, чем посудина Гвидо. В нем нашлась даже каютка, в которой я прилег. Вулф попытался последовать моему примеру, но койка была такая узкая, что ему приходилось держаться за железную скобу, чтобы не упасть. В конце концов, отказавшись от борьбы, Вулф растянулся прямо на полу. Катер с экипажем из двух человек, кроме шкипера, был быстрым, производил много шума, но резво рассекал волны. Обратный путь через Адриатику занял у нас на три часа меньше, чем путешествие на корыте Гвидо. Еще не рассвело, когда катер бросил якорь, нас бесцеремонно запихнули в какой-то ялик со смуглым гребцом, высадили на берег, после чего ялик тут же развернулся и отчалил.

Вулф выкрикнул ему вслед:

– Где мы находимся, черт возьми?

– Там, где надо! – последовал ответ.

– Вежливый мерзавец, – заметил я.

Мы накинули свитеры на голову, вооружились фонариками и двинулись вглубь суши.

Если нас и в самом деле высадили в условленном месте, то в двухстах ярдах от берега должна была проходить дорога на Мольфетту, рыбачью деревушку, до которой было всего две мили. Вскоре мы наткнулись на эту дорогу, повернули налево и пошлепали по ней, проклиная дождь на все корки. Часы показывали 3:28 утра. Я думал только о том, как заставить Вулфа перевести мне инструкции к водонагревателю в ванной, когда мы доберемся до оштукатуренного домика в Бари.

Доковыляв до Мольфетты, мы постучались в дверь ближайшего выбеленного домика, обсаженного деревьями, и Вулф, поговорив с хозяином, протянул ему через щель листок бумаги.

Итальянец, столь же любезный, как и гребец с ялика, согласился довезти нас до Бари – двадцать пять километров вдоль побережья – за пять тысяч лир. В дом он нас не пригласил, и мы дожидались его под развесистым инжиром. Наконец он появился, выкатил из-под навеса маленький «фиат», и мы залезли на заднее сиденье.

Ерзая в промокших насквозь брюках, я пытался размышлять. Вулф рассказал обо всем еще на катере. Кое-что мне было не по душе, – например, я никак не мог уразуметь, зачем Вулфу понадобилось отдавать восемь кусков этим висельникам. С другой стороны, я соглашался, что Вулф пытался сделать так, чтобы его предложение выглядело как можно более соблазнительным для Стритара. Смущало одно: Зова мы с собой не прихватили и никакой гарантии на то, что он и в самом деле заявится в Штаты, у нас не было. В Италию он должен был пробраться через Горицию, как и прежде, а встретиться мы договорились в Генуе.

Я продолжал обмозговывать сложившееся положение, когда «фиат» затормозил, левая дверца открылась и в лицо водителю брызнул луч фонаря. Снаружи стоял некто в плаще до пят. Он задал несколько вопросов, потом открыл заднюю дверцу, посветил на нас и что-то спросил. Вулф ответил. Завязалась оживленная беседа, причем Плащ настаивал, а Вулф не уступал. Наконец Плащ захлопнул нашу дверцу, обошел машину справа, открыл переднюю дверцу, забрался на сиденье справа от шофера и повернулся лицом к нам. В руке его я разглядел пистолет, вороненый ствол которого смотрел на нас с Вулфом.